Ю. Рассулин - Верная Богу, Царю и Отечеству

Борьба тьмы и света, невежества и культуры, и тоже различные приемы борьбы и орудий. А для Церкви Божией и та и другая сторона борющихся равно дорога: она и молится о примирении, она просит о победе не людей над людьми, но добра над злом, об укреплении защитников правды и об обращении заблудших [выделено составителем].

Характерная черта современного движения - это ложь, а отец лжи - дьявол, а сей род, по слову Спасителя, ничим-же исходит-побеждается, токмо молитвою и постом, - вот где спасение дорогой Родины. Присмотритесь к жизни, и воочию ясно будет: Русь постиг праведный гнев Божий за то, что она оставила и молитву, и пост во всей полноте сих подвигов и поработилась чрез то дьяволу и его царству».185

Из слов монаха Иувиана следует, что причиной политической катастрофы России была прежде всего катастрофа духовная, а именно глубокое расцерковление русского общества, грубое неподчинение церковным канонам, несоблюдение постов. В результате настоящая духовность: страх Божий, смиренное пребывание в духе и искание воли Божией, - было подменено в лучшем случае внешним благочестием, а часто формальным отнесением себя лишь по имени к православным. Дух же православного, подлинного благочестия был давно утерян, всякие попытки вновь его обрести безнадежно оставлены. Тот же Пуришкевич, считавший себя русским патриотом, преданным Государю и русским идеалам, бесстрашно совершавший поездки на передовую линию фронта, чтобы доставить солдатам белье, медикаменты и все необходимое, осуждавший предательские устремления Великих князей, сам же пишет о том, как, готовясь к «ликвидации» Распутина, он по вечерам читал оды Горация в подлиннике на латинском языке, восхищаясь их совершенством. Но ни слова о молитве, о страхе Божьем, о внутренних переживаниях и сомнениях перед совершением убийства человека, которого прежде никогда и не видел. Одна бравада, одно самолюбование, гордая самоуверенность в своей непогрешимости и упоенность собственной значимостью. Результат - совершение ничем не оправданного жестокого злодеяния, тяжелейшей, непоправимой ошибки.

Эти мучительные мысли не могли не волновать Анну Александровну, ставшую монахиней Марией. Но теперь рядом с ней был иеросхимонах Ефрем - ее духовный отец. И он учил свою «преданную, убогую дочку» (так смиренно подписывала матушка Мария свои письма о. Ефрему), что отныне ее стезя - молитва. И не просто молитва за «дорогих и близких», но и за врагов, и за тех, кто нуждается в молитвах, чтобы помочь им придти к осознанию своей неправды, к осознанию греха, к покаянию. Только это может спасти Россию.

Соотечественники считали Анну Александровну Танееву тайной монахиней. Так оно и было, поскольку матушка Мария была лишена возможности нести свой монашеский подвиг в стенах монастыря. О причинах этого легко догадаться. Прежде всего - ее увечье, которое с годами сказывалось все больше, так что в последние годы жизни она могла передвигаться только на инвалидной коляске и, естественно, нуждалась в особом уходе. Не стоит говорить, что монастырские послушания были ей не под силу, а обременять своей немощью других не всякий решится.

Мысли, высказанные нами в виде предположения, нашли подтверждение в статье иеромонаха Арсения (Хейкенена), написанной им как послесловие к книге Ирмели Вихерьююри «Фрейлина Императрицы Анна Вырубова».

Об этой книге было сказано в главе, посвященной «неопубликованным воспоминаниям». Отец Арсений заинтересовался судьбой Анны Танеевой уже после ее смерти. В его руках оказался архив, вернее, часть его, который был передан Верой Запеваловой, проживавшей к тому времени в доме престарелых. Как свидетельствует отец Арсений, Анна Танеева пыталась поступить в Линтульский Св. Троицкий женский монастырь, расположенный недалеко от Выборга, в местечке Линтула (о. Арсений в статье указывает на расположение монастыря в Кивинеббе). Обитель окормлялась Валаамскими иноками, а на ее открытии и освящении в 1894 году присутствовал св. праведный Иоанн Кронштадтский. Но на свое прошение Анна Александровна получила отказ из-за ее неполадок со здоровьем, а также в связи с тем, что она не была приучена к тяжелому сельскому труду.

Иеромонах Арсений подчеркивает, что в то время многие из среды русских эмигрантов вступали на путь тайного монашества. Они не жили в монастыре, но, продолжая жить в миру внешне обычной жизнью, обязаны были исполнять ежедневное монашеское правило и приходить на богослужение в церковь. Отец Арсений уточняет, что матушка Мария дала обет носить простую одежду и избегать светских удовольствий.186

О ее благочестивой жизни свидетельствует рассказ одного из наших соотечественников, который, будучи в командировке в Хельсинки в 60-е годы, посетил Успенский кафедральный собор. Его внимание привлекла пожилая женщина в инвалидной каталке. Узнав, что это Анна Вырубова, он был настолько обескуражен, что на ее неожиданный вопрос: «А вы, молодой человек, приехали из России?», - вдруг гордо отчеканил: «Из Советского Союза!!!», - и почему-то перекрестился… На этом их «беседа» и завершилась…187

Этот случай, несмотря на его курьезность, свидетельствует, что до конца своих дней Анна Александровна Танеева (тайная монахиня Мария) хранила любовь к Божьему храму и церковному благочестию.

Выборг. Лишения и невзгоды.

До 1939 года матушка Мария проживала в Выборге, где она вместе с матерью (до ее смерти в 1937 году) снимала квартиру в доме Акутиных, «обретя здесь покой, добрую заботу, пристанище». Так рассказывает автор статьи об Анне Вырубовой в Санкт-Петербургской газете «Свете Тихий» журналистка Ирина Ольшанская. Однако жизнь монахини Марии была далека от идиллии. «Анна Танеева избегала местного эмигрантского общества, они с матерью вели уединенный образ жизни. Круг знакомых, с которыми встречались, был ограничен двумя-тремя семьями. Чтобы меньше видеть русских, в храм и в баню ходили в определенное время. Новости узнавали в кино и по радио. Газет и журналов не читали, знакомясь лишь с православной литературой. Жили за счет материальной помощи знакомых и продажи ценных вещей, которые удалось вывезти из Петрограда».188

О причине такой осторожности легко догадаться. Ведь в обществе русских эмигрантов было немало тех, для кого Анна Вырубова по-прежнему являлась символом «темного» периода в истории России. Для них она по-прежнему была одной из главных виновниц трагедии, и ничто не могло их в этом разубедить. Умонастроения эмиграции ничем не отличались от того, с чем Анне Александровне уже пришлось столкнуться на Родине, за исключением того, что ситуация была ослаблена обездоленностью русских беженцев, подавленностью общей бедой, а также разбавленностью их финским населением. Чтобы не возбуждать к себе чувств озлобления, не провоцировать оскорбительных выпадов в свой адрес, Анне Танеевой пришлось поневоле затаиться, стараться меньше проявлять себя. Но это совершенно не противоречило ее желанию уединиться, насколько это было возможно, и в тишине, вдали от мирской суеты предаться богомыслию и молитве. И ей это удалось.