Дебора Макдональд - Очень опасная женщина. Из Москвы в Лондон с любовью, ложью и коварством: биография шпионки, влюблявшей в себя гениев

Горький, который постоянно думал о возвращении в Россию, спросил, не намерена ли Мура поехать с ним. Она отказалась. Если она будет жить в России, то не сможет видеться с детьми. «И эта мысль, то есть расставание с тобой, – очень и очень мучительна, радость моя, поверь мне!» – писала она[630].

В августе 1928 г. она отправила Павла в берлинскую школу. Этот опыт оказался неудачным, так как в марте следующего года один его преподаватель привел пятнадцатилетнего подростка в гостиницу, где пытался выведать его политические взгляды и назвал Муру революционеркой. Павел встал на защиту матери и ударил преподавателя. Оба были выгнаны из школы. Павел убежал и исчез на несколько дней: он жил в гостинице и, чтобы заплатить за проживание, мыл посуду[631]. Мура перевела его в другую немецкую школу, где он оставался до тех пор, пока не был призван на военную службу в Эстонии.

К 1929 г. Мура большую часть времени жила в Берлине в неряшливой маленькой квартирке на Кобургерштрассе – переулке в районе Шёнеберг. Она проводила время, общаясь и развивая свой издательский и переводческий бизнес. Обладая доверенностью на права издания книг Горького за рубежом, она могла свободно вести переговоры об их переводе[632]. Мура выступала в роли его литературного агента и лично работала над переводом многих книг. Она также начала организовывать иностранные публикации книг неизвестных русских писателей.

В 1929 г. наконец реализовалась возможность, которую она ждала и ради которой работала.

Весной Г. Д. Уэллс приехал в Германию. Он читал в Берлине лекцию, которую озаглавил «Здравый смысл всемирного мира». Когда он собирался продолжить, ему вручили письмо от Муры. Она видела рекламу этой лекции и ухватилась за возможность встретиться с ним. После лекции, когда слушатели разошлись, она предстала перед ним, «высокая, со спокойным взглядом, бедно одетая и полная достоинства, и при виде ее мое сердце потянулось к ней»[633].

Она постарела и прибавила в весе, но это не имело никакого значения. Уэллс попался. На следующий день они обедали вместе с Гарольдом Николсоном. После Николсон рассказал своей жене Вите Сэквилл-Уэст, что Уэллс флиртовал с Мурой почти весь вечер[634]. Они закончили вечер «в ее убогой квартирке», как вспоминал Уэллс. «Начиная с момента нашей встречи мы были любовниками, как будто и не расставались»[635]. Мура получила шанс, которого так ждала.

Почти сразу же после отъезда Уэллса из Берлина приехал Локарт. Она сообщила ему все новости о предполагаемом возвращении Горького в Россию и призналась, что намеревается покинуть его, пока он в отъезде[636].

Они провели неделю вместе, и эта встреча снова разожгла в Муре пламя. Любовь, которую она пыталась привести к достойному финалу в Хинтербрюле, снова овладевала ею. Она хотела вернуть его себе, помочь ему выбраться из унизительной и неинтеллектуальной литературной дыры, в которой находился. Больше всего она хотела вернуть его себе навсегда. Постигая еще раз художественную истину, она чувствовала, что Европа находится на грани другого большого пожара и у них есть совместные обязательства, уходящие корнями в их прошлое. «Почему бы тебе не уступить мне? – писала она ему. – Почему даже не «пожертвовать» собой? В конце концов, так иногда делают, а я хочу тебя – и так сильно»[637].

Она так и не сможет отказаться от него – только могила смогла исправить горбатого.

Летом 1929 г. исполнилось одно из ее самых заветных желаний. В июне Эрнст Бойс (который ушел со службы SIS в отставку в 1928 г.) прислал в Отдел паспортного контроля письмо, в котором обещал «лично гарантировать, что нет никаких политических причин, по которым баронессе Будберг нельзя было бы посетить Англию»[638]. Наконец после десяти лет предпринимаемых попыток ей выдали визу, чтобы въехать в страну, которая была почти ее духовной родиной.

Глава 19. Не настолько глупа. 1929–1933 гг.

Среда 18 сентября 1929 г., Дувр, Англия

Первое, что увидела Мура в Англии, была внутренняя гавань под меловыми скалами, у причалов которой теснились буксиры и пароходы, курсирующие через Ла-Манш. Корабль из Кале с крутым носом, из трубы которого валил дым, пристроился рядом с доком.

Маленькая девочка, которой теперь было тридцать семь лет и которая знала английский язык с колыбели, чьи ближайшие друзья были англичане и которая рисковала своей жизнью ради интересов англичан, наконец взглянула на страну, к которой ехала более десяти лет[639].

У нее не было много времени, чтобы вникать. Виза, которую ей неохотно дали, была действительна только одну неделю, а ей нужно было сделать дела и повидаться с людьми.

Ее главной целью было увидеться с Г.Д., и, устроив Киру в Лондоне (Лондоне!), она отправилась в Эссекс, где у Г. Д. Уэллса был загородный дом. Истон-Глиб был симпатичным, скромным домом в викторианском стиле в поместье Истон-Лодж. Г.Д. снимал его у графини Уорикской Дейзи Гревиль с 1910 г. Это было его убежище, и многие книги Уэллса были написаны именно здесь, среди прочих «Мистер Бритлинг пьет чашу до дна» – его роман о человеческой храбрости во время войны: прототипом места действия была деревня Истон. Книга «Мистер Бритлинг» была популярна в большевистской России и была одной из двух книг, которые Яков Петерс дал Локарту, когда тот находился в заключении на Лубянке (другая книга была «Государство и революция» Ленина)[640].

Г.Д. и Мура провели вместе неделю. Мура должна была увидеть сады, которые ему так нравились и почтовые открытки с изображениями которых он посылал ей. А затем они поехали в Лондон, где у Уэллса была квартира по адресу: 614, отель «Сент-Эрминз» на Кэкстон-стрит, Вестминстер.

Они культурно и благопристойно проводили время – или, по крайней мере, Мура пыталась поддерживать такое положение вещей. Ей приходилось приспосабливаться к точке зрения Г.Д. на нее, и она была склонна его недооценивать. Привыкшей к восхищению умных мужчин, которые обращались с ней как с равной им по интеллекту – или по меньшей мере как с одаренной протеже, – было нелегко приспосабливаться к мужчине, который ценил ее ум, но, похоже, хотел относиться к ней в игриво-романтической манере. Как ей следовало отвечать на это?

Мура выбрала легкомыслие, заряженное колкостью, чтобы провоцировать его ревность. После короткой поездки в Англию она вернулась на континент. Остановившись в гостинице «Морис» в Париже, она написала короткую записку Г.Д., намекнув, что ждет встречи с «неверным поклонником» (очевидно, Локартом). Еще больше удовольствия, писала она, доставляет мысль о том, что можно «написать тебе, чтобы сообщить, насколько очаровательным и восхитительным ты сделал мой визит в Лондон, милый». Она с легким сердцем принижала себя: «Я очень благодарный человечек… и никогда не забуду это»[641].