Киноспекуляции - Квентин Тарантино
Еще мы запоем смотрели мини-сериал «Столетие», и ему очень, очень, очень нравился Роберт Конрад в роли французского охотника Паскинеля («Ничего лучше этот гондон никогда не играл!»).
Еще мы смотрели мини-сериал Франко Дзеффирелли «Иисус из Назарета», и Флойд решил, что Род Стайгер всех уделал в роли Понтия Пилата.
Но из всех фильмов, которые мы смотрели вместе, больше всего ему понравился «Охотник на оленей» («Вот это великий фильм!»).
Флойд уважал всех больших комиков того времени: Ричарда Прайора, Джорджа Карлина, Флипа Уилсона, Редда Фокса… Но Стива Мартина считал глупым.
И он никак не мог смириться с фактом, что Руди Рэй Мур стал сниматься в кунг-фу-боевиках. Когда вышел «Человек-торнадо», я спросил Флойда: знает ли он, кто такой этот Руди Рэй Мур, новая звезда кунг-фу? Флойд посмотрел на меня так, будто я спятил. «Я знаю, кто такой Руди Рэй Мур. Но тот Руди, которого я знаю, не снимается ни в каком кунг-фу».
Но я помню двух комиков, над которыми Флойд хохотал как ни над кем на свете.
Первым был Уилли Бест.
Если вы не знаете, кто такой Уилли Бест, то лишь потому, что за последние 30 лет его имя было успешно стерто из истории кино. Это был худой молодой чернокожий актер, который в 1940-е стал получать большие роли в комедиях наравне с известными белыми комиками. Вы вряд ли слышали о Бесте, потому что его комическое амплуа «черный, боящийся собственной тени», мягко говоря, вышло из моды. Даже просто имена его персонажей (Самбо, Элджернон, Вудро, Солнышко, Чаттануга Браун) нельзя назвать украшением фильмографии.
Бест сыграл немало унизительных, карикатурных ролей косноязычных чернокожих тугодумов (например, в «Высокой Сьерре»). Но не все роли Уилли Беста были одинаковы. Бест обладал актерским талантом и был очень популярен у чернокожей публики в 1940-е и даже в 1950-е. Да, его традиционной маской был дрожащий трус, но поставьте этого персонажа в дом с привидениями – как это сделали в «Охотниках за привидениями» с Бобом Хоупом и в «Держите блондинку!» с Эдди Брекен, – и вы получите просто смешного парня. И чем тогда Бест отличается от Джерри Льюиса в «Напуганных до смерти» или от Лу Костелло в «Задержите это привидение»?
Конечно, кое-чем он все-таки отличается, но не сильно. Однако чернокожие зрители 1940-х и 1950-х высоко ценили это отличие.
В те годы черные зрители, смотря голливудские фильмы, видели перед собой мир, не имеющий никакого отношения к их жизни. Но Уилли Бест – может быть, в силу своей молодости – протягивал к ним ниточки, которые шли выше голов белой аудитории, сидящей внизу, и тянулись прямо на балкон. (Белых зрителей всегда расстраивало, когда черные на балконе смеялись над чем-то, для них непонятным.) То же самое делал Мантан Морлэнд. Когда он валял дурака рядом с Чарли Чаном, он тоже вел тайный диалог с черной публикой.
Флойд относился к чернокожим актерам того времени очень прагматично.
«Они делали то, что приходилось делать».
Как-то раз я неодобрительно высказался о Степине Фетчите.
Он спросил меня: «А ты хоть раз видел Степина Фетчита?»
«Нет», – ответил я.
«Я так и думал, – сказал он. – Не спеши осуждать людей, попавших в ситуации, которые ты никогда не поймешь. У меня нет никаких проблем со Степином Фетчитом[126]. Других ролей ему не давали, поэтому он играл эти. И эти роли сделали его самым богатым черным парнем в Америке. Я срал на тех гондонов, которые говорят, что он расшаркивался перед белыми. Да, вашу мать, он расшаркивался всю дорогу в гребаный банк!»
Флойд не понимал, почему по телевизору не повторяют сериал «Эймос и Энди», хотя повторяют все другие передачи и сериалы, на которых он рос в 1950-е. «Это была смешная штука! С чего вдруг решили, что Эймос и Энди нас принижают? Кого принижает Рыбный Король? В детстве я думал, что это самый крутой гондон в ящике! Они все прекрасно жили. Красиво одевались. У Рыбного Короля был свой бизнес. Они не шатались по улицам, называя друг друга ниггерами. В чем проблема-то?»
Как-то вечером мы смотрели на 5-м канале KTLA комедию Джорджа Маршалла «Держите блондинку!» с Эдди Брэкеном, Вероникой Лэйк и Уилли Бестом – и Флойд смеялся так, как никогда на моей памяти. Уилли Бест играл слугу Эдди Брэкена по имени Уилли. И Флойд весь фильм хохотал над его ужимками. Но в финале, когда Эдди и Уилли пошли исследовать дом с привидениями, Флойд уже буквально катался по дивану. К этому времени все, что делал Уилли, вызывало у Флойда истерику. Это и правда смешной фильм. Джордж Маршалл – прекрасный комедийный режиссер, и фильмы о домах с привидениями были, так сказать, его фишкой. И лично мне «Держите блондинку!» нравится больше прочих.
Но самым любимым комиком Флойда был… Дон Ноттс.
Флойд мог смотреть любую серию «Шоу Энди Гриффита» и выть от смеха над Доном Ноттсом в роли Барни Файфа.
Помню, как Флойд в лицах пересказывал мне комедию «Призрак и мистер Цыпленок», где Дон Ноттс попадает в дом с привидениями. Флойд делал это с таким же пылом, с каким Питер Богданович говорил о Бастере Китоне или Франсуа Трюффо – о Джерри Льюисе.
«Дон Ноттс всегда меня смешит», – говорил Флойд.
Как-то раз мы с Флойдом зашли в пиццерию. В заведение с ностальгическим флером веселых 1890-х. Стружки на полу. Пианист в углу лабает что-то развеселое.
А на стене 16-миллиметровый проектор показывает коротышку Чарли Чаплина. Флойд налил себе пива из крана, бросил взгляд на Чарли на стене и ухмыльнулся: «Этот гондон ни разу меня не рассмешил. Говорят, что этот ниггер – комический гений. Ну, значит, не для меня. Глянь на это дерьмо… Ни фига не смешно. Сказать тебе, кто комический ГЕНИЙ?
Дон Ноттс, твою мать! Вот кто комический гений! От Дона Ноттса я всегда смеюсь!
Дон Ноттс – это самый смешной гондон во всем мире!
В сравнении с Доном Ноттсом Чарли Чаплин – никто!»
Только взглянув на Уилли Беста и Дона Ноттса глазами Флойда, я понял, насколько схожи их комедийные образы. Был ли трусливый чернокожий стереотипным персонажем былых времен? Конечно был. И обязательно трясся от страха рядом со многими белыми комиками тех лет (Джерри Льюисом, Бобом Хоупом, Дэнни Кэем, Лу Костелло). Но таким же был и Дон Ноттс. Когда Ноттс снялся в ремейке «Бледнолицего» с Бобом Хоупом, этот фильм назвали «Самый дрожащий ствол на Диком Западе». При этом Дона Ноттса
