Вячеслав Удовик - Воронцов

М. С. Воронцов был в хороших отношениях с персидским государем Магомет-Шахом. Он сумел договориться с ним о проведении полевых геодезических работ на территории некоторых областей Персии. Это позволило закончить в 1853 году триангуляцию всего Закавказья.

Михаил Семенович помог организовать наблюдение астрономами 16 июля 1851 года полного солнечного затмения. Сопоставление данных, полученных астрономами на Кавказе, с результатами наблюдений в других странах позволило доказать, что корона и протуберанцы принадлежат самому Солнцу.

Наместник выступил инициатором создания на Кавказе отдела Российского географического общества. Он обсудил свое предложение с общественностью Тифлиса и отправил необходимые документы в Петербург. В 1850 году Николай I утвердил Положение о Кавказском отделе Российского географического общества и разрешил отпускать на его нужды по 2 тысячи рублей в год.

10 марта 1851 года в доме М. С. Воронцова в Тифлисе состоялось первое заседание Кавказского отдела Российского географического общества. Председателем отдела был избран Михаил Семенович, а его заместителем И. И. Ходзько. Был составлен обширный план работ отдела. При Воронцове была создана 10-верстная карта Кавказа на 25 листах, составлена и издана климатическая карта Кавказа, начата работа над специальной картой и описанием целебных источников и минеральных вод, была впервые определена разность уровней Черного и Каспийского морей.

М. С. Воронцов и на Кавказе продолжил просветительскую деятельность. Благодаря ему в регионе открылось несколько учебных заведений. В Екатеринодаре — Кубанская учительская семинария. В Тифлисе — учебное заведение Св. Нины. В Андрианополе — уездное училище. В Ставрополе — женский пансион; женское училище Св. Александры. В Кутаиси — гимназия с пансионатом. В Эривани — женское благотворительное учебное заведение. В Баку — школа моряков. Открылось училище в Черноморском казачьем войске. Дирекция училищ Кавказа из ведомства Харьковского учебного округа перешла в подчинение кавказскому наместнику. Об открытии учебных заведений для народов Кавказа говорилось выше.

Как и прежде, М. С. Воронцов уделял большое внимание развитию культуры. При его участии были учреждены многие газеты: 1845 год — «Кавказ», 1846 год — «Закавказский вестник», 1848— литературная газета «Арарат» на армянском языке, 1850 — «Ставропольские губернские ведомости». С 1847 года стал выходить многостраничный «Кавказский календарь». Вскоре печатной продукции стало выпускаться столько, что потребовалось создание цензурного комитета при Кавказском учебном округе.

При канцелярии наместника в 1846 году была открыта библиотека и нумизматическая коллекция. В дальнейшем публичные библиотеки были открыты в Тифлисе и Андрианополе. В Тифлисе был создан первый русский театр на основе ставропольской труппы. Здесь же стала давать спектакли итальянская опера.

Наместник прибегнул к проверенному в Одессе способу строительства общественных зданий на средства частных лиц. После окончания строительства эти здания арендовались городскими властями. Таким образом появились в Тифлисе здания театра, городской полиции, Совета главного управления Закавказским краем, Публичной библиотеки, типографии канцелярии наместника. В Кутаиси частными лицами были построены гимназия и здание для присутственных мест. В Ериване — здание для присутственных мест.

Улицы Тифлиса стали покрываться мостовыми, вдоль городской стены был разбит красивый бульвар. Территория города быстро расширялась, а население за 15 лет увеличилось на 20 тысяч человек. Тифлис превращается в один из красивейших городов юга России. Слухи о созидательной деятельности М. С. Воронцова дошли до А. П. Ермолова. «Не стану говорить о созданном тобою Европейском Тифлисе, когда даже глухой и мрачный Владикавказ сделался красивым городом, охватившим оба берега Терека»9, — писал ему Ермолов.

Через 50 лет после того, как закончилось наместничества М. С. Воронцова на Кавказе, на собрании Ставропольского губернского статистического комитета было заявлено: «Историку Кавказа, о чем бы он ни говорил в сфере экономического и духовного развития, пришлось бы неминуемо, прежде всего, помянуть имя того великого государственного мужа, деятельность которого была здесь более чем плодотворна, имя Михаила Семеновича Воронцова… Вряд ли на Кавказе и в Крыму есть город, где не было бы Воронцовского сада, бульвара, аллеи, Воронцовской улицы или площади, это имя вы встретите на юге почти везде. И это понятно. В течение всего 10 лет управления Кавказом (1845–1854 гг.) Воронцовым было сделано для него так много, что не только признательно чтишь память этого незабвенного деятеля, но и изумляешься ему, когда вспомнишь, что Кавказ в его время далеко еще не был мирным»10.

Современники М. С. Воронцова отмечали, что он мог бы сделать больше, если бы не противодействие его начинаниям правительства и императоров Александра I и Николая I. «Он истинно любил Россию, а южный край и Одессу, свое создание — в особенности, — писал декабрист Н. И. Лорер. — Веллингтон о нем справедливо отнесся, назвав звездою России. Но вмешательство правительства много мешало Воронцову в осуществлении его благих предначертаний и намерений». «Пеняют на Воронцова, что он был плохой администратор, — пишет Э. С. Андреевский. — Надо пенять не на Воронцова, а на железный век, в котором он жил. На всякую малость надо было ожидать разрешения из Петербурга; всякая инициатива частного лица считалась едва ли не бунтом»12. И Михаилу Семеновичу приходилось «бунтовать», вызывая недовольство не только высшего чиновничества, но и императоров.

Можно сказать, что вся сознательная жизнь М. С. Воронцова была растянувшимся на пятьдесят с лишним лет сражением — сражением с внешними врагами России во всех войнах, которые вела страна в первой половине XIX века, и борьбой с бюрократией, с противниками прогресса внутри страны. «Главная заслуга Воронцова во все время его управления Новороссийским краем и Кавказом, — отмечает Э. С. Андреевский, — заключалась в том, что в продолжении без малого тридцати лет он был оживотворенною оппозициею всего, что делалось в Петербурге под началом такого неукротимого автократа, каким был Государь Николай Павлович»13.

Некоторые исследователи утверждают, что по своему воспитанию, по своим воззрениям М. С. Воронцов ближе к XVIII веку, чем к XIX-му. С этим нельзя согласиться. В действительности Воронцов опережал свое время. Многие его предложения были новинкой, их критиковали, но через некоторое время они становились общей нормой.