Марианна Цой - Виктор Цой. Стихи. Документы. Воспоминания

И вот, наконец, под Новый год тот же «Московский комсомолец» объявил о грядущем торжественном выпуске «в свет» последней работы, пожалуй, самой популярной на сегодняшний день группы в Союзе. Портрет Ю. Айзеншписа, держащего долгожданный диск, сопровождался объявлением о времени, месте и цене — 25 рублей за французскую пластинку вкупе с плакатом.

Через неделю в прессе было официально сообщено, что билет на обещанную еще 15 декабря презентацию будет стоить ни много ни мало 150 рублей. Нервы заинтересованных попасть на нее были на пределе. Все прояснилось, когда в данном «Московскому комсомольцу» интервью Ю. Айзеншпис заявил, что это светский прием, а западные мерки предусматривают хорошую плату за такую «тусовку» среди звезд поп- и рок-музыки. Ничего не попишешь: с западными стандартами пришлось смириться. К счастью, журналистов (далеко не из всех изданий, а по исключительному выбору) аккредитовали бесплатно. Их-то ужином со знаменитостями не удивишь.

В программе 12 января был обещан просмотр документального фильма о последнем концерте «Кино» в Лужниках, шампанское, раздача пластинок и бал-дискотека (!). Веселиться у нас всегда умели — по случаю и без оного. Все обещанное организаторы и Московский Дворец молодежи (печально известный) выполнили: был и фильм, и по бокалу шампанского на брата, и сорокаминутная очередь за пластинками, и торжественно объявленные Айзеншписом танцульки под сопровождение низкопробной попсовой группы. И всего за 150 рэ. Но почему-то без звезд.

А звезды тем временем в компании с журналистами и прочими гостями, заглянув на пресс-конференцию с гитаристом «Кино» Юрием Каспаряном и тем же Айзеншписом, имели честь присутствовать на банкете с икрой и шампанским (естественно, в гораздо больших количествах). После окончившегося за полночь банкета они были развезены по домам на поданных к подъезду такси. Наверное, за те 150 рэ, что были собраны с каждого из «простых» зрителей.

Говорят, Марьяна Цой выразила свое отношение к «приему» всего двумя словами — «Москва» (имея в виду, вероятно, балаганно-попсовый оттенок большинства столичных мероприятий) и еще одним, непечатным. За достоверность этой информации ручаться не могу, хотя резюме вполне естественно, и оно не исключение.

И вообще, фанатам лучше было бы никуда не ходить. А достать из черного конверта с фотографией-окошком пластинку и просто послушать:

Я выключаю телевизор,Я пишу тебе письмо,Про то, что больше не могуСмотреть на дерьмо…

Уверяю, было бы лучше.

«Новое обозрение» (Омск), 22 февраля 1991 г.

Михаил Садчиков

Витя, Марьяна и Саша (фрагменты интервью)

21 июня Виктору Цою исполнилось бы 29. Многие вспомнят его в этот день. Кто-то загрустит, кто-то улыбнется, кто-то прокрутит в тысячный раз его песни — слишком свежи еще воспоминания, не зарубцевались раны, не стерлась радость от встреч с ним самим, с его стихами. А я вот решил поговорить с Марьяной Цой, вдовой, матерью его сына.

— Марьяна, что сейчас происходит с Фондом Виктора Цоя? Я часто читаю: Фонд, Фонд, но сообщения весьма противоречивы и часто отдают излишней мечтательностью…

— Я максималист по натуре: мне либо плохо, либо хорошо, середины почти не бывает. Мне сейчас очень не хочется ошибиться, или во всяком случае я хотела бы, чтобы в печати это не было очень бугристо, потому что у меня с Юрием Айзеншписом (последний менеджер «Кино», москвич) сложные отношения. То есть я и не предполагала, что они будут простые (хорошие или плохие — это другое дело). Работая последние года два с Витей, он знал, конечно, что в Ленинграде у Цоя какая-то жена с ребенком, но не представлял, что судьба повернет так, что ему придется со мной часто общаться. Когда Айзеншпис стал делать этот Фонд, выяснилось, что никуда друг от друга не деться. Я ему категорически не нравлюсь со своими интеллигентскими ленинградскими замашками, я ему мешаю, все время говорю поперек, в общем, действую на нервы, а он мне действует точно так же.

Но, поскольку Фонд, если он хочет выжить, не может существовать без авторского права, нам приходится существовать вместе.

— Как выглядит сейчас ситуация с авторским правом Цоя?

— В нашей стране все выглядит очень странно, но тем не менее, доходы, которые приходят на ВААП, делятся пополам. Половину получают Витины родители, половину — мы. Но авторское право все равно едино и неделимо. Если, к примеру, родители решили выпустить сборник Витиных стихов или какую-то пластинку, а я против, — то они все равно не в состоянии это сделать, и наоборот. Поэтому тут все очень сложно.

— Марьяна, но я уже получил несколько писем от читателей: «На каком основании авторское право получили именно вы?»

— Я законная жена, у нас законный, рожденный в браке, ребенок.

— А Витины родители живы-здоровы? Кстати, кто они?

— В данный момент Валентина Васильевна и Роберт Максимович забрали у меня на пару недель Саню. Мама Витина недавно вышла на пенсию — она работает в школе, папе — он инженер — несколько лет осталось до шестидесяти. Сейчас мы все вместе заняты памятником и другими проблемами. Мы с родителями здесь, в Ленинграде, Фонд в Москве ситуация, мне кажется, не совсем верна. С другой стороны, доверие на создание Фонда Айзеншпису выразили музыканты группы «Кино».

Но мне все равно бы хотелось: чтобы когда-нибудь все это было у Вити на родине. Да, он метался последние два года между Москвой и Ленинградом, но на все вопросы, которые я ему задавала, говорил: «Я хочу жить в Питере».

— Да уж ясно: кто из нормальных питерцев хочет жить в Москве… Ну а все-таки: что Фонд должен делать? Вот идет красивый разговор о строительстве Диснейленда имени Цоя…

— Мне это представляется несколько бредовым проектом: при нашем всеобщем кошмаре строить Диснейленд, закапывать голову в песок и заниматься страусиной политикой — довольно глупо. Я считаю, что Фонд первым делом должен опубликовать или заняться реставрацией всех записей (может быть, даже квартирных концертов). Неважно — какой от этого будет доход, хотя, естественно, он будет. Витя всенародно любим. Но надо этим заниматься, а мне кажется, все тут не очень бойко идет. «45» лежит у Тропилло, «Начальник Камчатки» — тоже. Оригинал альбома «Это не любовь» вроде бы потерян, но первая копия должна быть у Леши Вишни. И тоже никаких переговоров. Существуют еще и эти жуткие бытовые записи, которые с каждым днем осыпаются.

— Мне приходилось читать о том, что Фонд станет помогать молодым музыкантам…