Олег Терентьев - Владимир Высоцкий: Эпизоды творческой судьбы

«Мы оба недовольны были ролью Женьки, а на Женьку пробовался его большой друг Всеволод Абдулов. И Володя очень переживал. Приехал, попросил меня показать ему эту пробу. После просмотра пришел чернее тучи. И говорит: «Севочке эту роль играть нельзя. Он артист хороший, но это не его дело».

Привел Валерия Золотухина. Сказал: «Я с Севочкой поговорю, а Валерочка — то, что надо», В момент эмоционального взрыва, когда он стремился что-то внушить, он переходил на уменьшительные имена,-.

Кто-то мне сказал, что это безжалостно. А я думаю, нет. Это очень трудно совершить — отказать своему другу. Это требует мужества!» (1)

«Хорошо помню первый съемочный день ( — ): во втором ателье «Ленфильма» стояла декорация с огромными кариатидами (-..). В съемке были заняты несколько актеров, был и Володя, но он, по-моему, в этот день не снимался, а просто пришел посмотреть...

Эта съемка была как бы пробной: мы что-то отсняли, поставили галочку, что «начали съемочный период» (...), а в Одессу на натуру мы выехали (...) во второй половине июля. Почти вся киногруппа ехала поездом [но] Володя (...) с нами не ехал, он был занят в спектакле и прилетел потом отдельно». (7)

«Высоцкий приезжал (...) при первой возможности, даже если не был занят в съемках. Он появлялся, улыбаясь, ощущая себя «прекрасным сюрпризом» для всех присутствующих. Потом шел обряд обниманий, похлопываний, поцелуев: от переполнявшей его доброжелательности доставалось всем, в том числе всеобщей любимице, осветительнице Тоне [А. В. Иванова]. Затем Высоцкий шел смотреть отснятый материал». (3)

«Приходил счастливый после просмотра. Он вносил дух бригадной какой-то работы, коллегиальной, когда все были раскрепощены. Это всегда (...). Отсюда его подарки всем, отсюда участие в личной жизни...

Если у кого-то несчастье, он включался, доставал что-то, привозил и т. д. Хотя особых возможностей он тогда не имел. Были случаи поразительные. Когда нужно было собрать на съемку людей, а людей не хватало, то он лез на эстраду и пел.

Однажды нас жена первого секретаря Одесского обкома пыталась выгнать со съемочной площадки, их жилой дом стоял рядом, мы им мешали: громкие команды раздавались. Володя туда пошел, что-то говорил, шумел, убеждал — нам разрешили». (1)

«В Одессе Володя снимался не много. Я помню его только в нескольких сценах: «Марш интервентов» — это когда французы вступают в город, а вся Одесса стоит на берегу и по-разному реагирует на это дело (...). Все мы работали в плавках, а бедные артисты маршировали или приветственно кричали, будучи одеты по полной парадной форме. Володя снимался в пиджаке и в галстуке. Рядом с местом съемок, в кустах, администрация организовала для актеров что-то типа душа. Володя прибегал и окатывался водой почти после каждого дубля». (7)

«Начало фильма: Одесса, колоннада, Воронцовский дворец — там это снималось. Пекло, страшный зной, жара невыносимая. Володя в костюме, в котелке, я в корсете, в платье с драгоценностями, в шляпе, в мехах. Это было что-то невозможное! Там у нас играл один негр — он был министром культуры какой-то африканской страны, проходил практику у Товстоногова — и он упал в обморок во время съемок! Мы все были потрясены: «Как же так, Али? Почему? Ведь ты же — негр!» А он говорит: «Нет! Мы в такую жару не работаем...» Нет, конечно, сильнее артиста среднерусской полосы — он все выдержит!..» (16)

«Еще помню Володю на съемках в порту, он там был занят в сцене на корабле (...) — у подпольщиков там была комната-явка, и в ней Бродский-Воронов (...) переодевался, уходя от слежки. А остальные сцены с его участием снимались, по-моему, уже на «Ленфильме» после нашего возвращения из Одессы в конце сентября». (7)

«...У меня есть план» В. Высоцкий и Г. Ивлиева в фильме «Интервенция».

«Задолго до его утверждения в «Интервенции» Высоцкий стал заниматься эскизами к фильму, выяснять, где будет натура. Встречался с композиторами, ходил на съемки других актеров („.). Вообще, когда (...) о нем говорят, что он был жесткий человек, я ничего не могу вспомнить. Я вспоминаю такую располагающую доброту, которая открывала людей. Все были свободны с ним, было всегда легко, Я только одного вспоминаю актера такой же щедрости, как он,— это Луспекаев. [Он] так же раздаривал детали, краски, как и Высоцкий. Я могу по каждой роли в картине сказать, что подсказывал Высоцкий даже для таких актеров, как Копелян, который был мастером...

Его партнерами были корифеи, просто букет замечательных актеров. Но его положение все равно было особое, хотя он не был в то время так знаменит и известен, как, скажем, в последние годы. В чем оно заключалось? В том, что он был моим сорежиссером по стилю. Мы задумали с ним мюзикл, но не по принципу оперетты, которая строится на чередовании диалогов и музыкальных номеров. Мы решили обойтись практически без номеров. Зато все действие насытить ритмом, и только в кульминации вдруг «выстрелит» номер. Решили ставить фильм так, чтобы не было просто бытовых разговоров, а все сцены, все диалоги были музыкальны изнутри». (1)

«Я там пел. Я писал туда песни, в эту картину {...). Их [музыку] писал композитор Слонимский на мои слова». (10)

«Однажды Володя пришел и говорит: «Вот, Санька, песню тебе сочинил...» Не мне лично, разумеется, а для моей героини. По идее, я ее должна была исполнять в картине[25]. Но песня туда не вошла, вошла только музыкальная тема. Она начинается в кабаре, а потом лейтмотивом звучит в сцене погони». (8)

«Мне бы хотелось, чтобы фильм был организован по законам музыкальной драматургии, чтобы в нем была использована пластика и даже балет. Жест и мизансцену я буду строить вместе с балетмейстером. Речь будет построена музыкально. Когда я начну работать с композитором, некоторые фразы будут ритмически меняться, в зависимости от музыки». (2)

«В одном из эпизодов руководитель подполья Бродский-Воронов танцует испанский танец. Это было сделано виртуозно. Геннадий Полока рассказывал, что балетмейстер, поставивший танец, очень высоко отозвался о Высоцком как о танцовщике...

Жаль, что в картину — даже в (...) реставрированный вариант — не вошло несколько эпизодов с участием Высоцкого». (17)

«У нас не было никогда никаких разговоров о том, как мы сделаем ту или иную сцену. Все это они с Подокой между собой обговаривали. Я помню жесты Высоцкого, когда он буквально на пальцах показывал Геннадию Ивановичу свои очередные задумки, Ну и, разумеется, в любой сцене он потом был ведущим». (8)

«У Высоцкого с Подокон с до жилиеь необыкновенно теплые отношения. Они подолгу о чем-то беседовали и просто искали общения друг с другом. Нам со стороны было просто приятно на них смотреть. Володя очень активно интересовался всем, что происходило в картине. Он приходил на съемки даже в те дни, когда сам не снимался. Садился, смотрел и — это запомнилось — очень йного общался со всеми. Всегда был веселый, заряженный на работу, готовый помочь любому. В общем, весь он был, как ртуть, как такой комочек энергии, и все работав шие в картине старались быть к нему поближе». (7)