Марк Дэпин - Секс и деньги. Как я жил, дышал, читал, писал, любил, ненавидел, мечтал и пил в мужском журнале
«Ральф» был назван журналом года. К тому моменту он был единственным модным мужским журналом, которому удалось победить «Эф-эйч-эм» в условиях уже действующей конкуренции. Я послал сообщение новозеландскому представительству АПО: «От имени австралийского представительства «Эф-эйч-эм» разрешите поблагодарить вас за те усилия, которые были предприняты вами для защиты интересов их издания как самого популярного австралийского мужского журнала в Новой Зеландии. Идите к черту».
Эпилог
Над Антигуа возвышаются три вулкана: Агуа, Фуэго и Атакенанго. Жидкая лава медленно спускается по склонам Фуэго, окрашивая ночное небо в цвета доисторического рассвета.
Все свое время я проводил в школе испанского языка. Моей первой учительницей оказалась местная фашистка, поддерживавшая геноцид индейцев майя. Я быстро сменил ее на Бартоломе, который был наполовину майя.
Я рассказал ему по-испански историю «Ральфа». В свою очередь он поведал мне страшные истории о городе. У Бартоломе был цветной телевизор и адрес электронной почты, он любил рок-музыку восьмидесятых и носил футболку Всемирной федерации реслинга, но при этом был из крестьянской семьи и считал, что реслинг – это вид спорта, и ему отчаянно хотелось верить в духов.
– Я хотел бы поговорить с ними, – говорил он. – Но я не могу и не знаю почему.
В нескольких часах езды от Антигуа была захолустная деревенька Сан-Андре-Ицапа, где люди все еще поклонялись старым богам, обращая свои молитвы к полубогу-полусвятому Максимону. По обеим сторонам дороги от автобусной остановки к часовне Максимона выстроились дешевые пыльные лавки. Там торговали различными изображениями Максимона – в зеленом клубном пиджаке и в виде веселого мексиканца. У него во рту часто была сигара, а в руках, как правило, магнум или золотая монета. Он был единственным божеством, которого я видел в очках. Прямо на улицах стояли алтари Максимона, заваленные дешевыми сигаретами, украшенные свежими цветами и бутылками местного рома. Некоторые алтари были общими для Максимона и Будды.
Бартоломе поведал мне, что Максимой был индейцем майя, который заботился о своих соплеменниках во времена конквистадоров. Крещеные майя убедили испанцев, что он был апостолом – святым Симоном. Когда священники поняли, что «Сан Симон» – собирательный образ старых богов, они провозгласили, что поклонение Максимону приравнивается к молитвам Иуде Искариоту. Именно поэтому Гватемала единственная страна в мире, где молятся святому Иуде.
Часовня Максимона оказалась большим обшарпанным зданием. Помещение со всех сторон было заставлено полками с горящими свечами. Из стеклянного шкафа на входивших смотрел Максимой, выполненный в полный рост. В черном костюме, желтой рубашке, мягкой шляпе и с прогулочной тростью он выглядел довольно изысканно, но весь образ несколько портило пляжное полотенце с Винни-Пухом, повязанное вокруг его колен.
– Когда я видел его в последний раз, на нем был шарф с героями «Луни-Тьюнз», – сказал мне Бартоломе.
Ниже статуи Максимона было изображение Девы Марии, рядом с ними – пластмассовая статуэтка Иуды Искариота. На церковном дворе священник майя сжигал приношения довольному божеству Ладинос, пока пьяницы, дети и тощие собаки апатично прогуливались между огнями, а одна крайне упитанная дама с мобильным телефоном очищала свою ауру при помощи куриного яйца.
В Сан-Андре я отснял целую пленку. Я фотографировал Максимона в магазинах, на его алтарях и в его часовне. Я пользовался своей обычной камерой, но когда пленку проявили и напечатали фотографии, произошло нечто неожиданное – все изображения оказались не в фокусе. Такого никогда не случалось ни раньше, ни после того.
Бартоломе, взращенному на гнусной политике гватемальского руководства, во всем мерещился скрытый смысл. Недавно открывшийся в Антигуа Музей повседневной одежды казался ему входом в приемную шамана, потому что под выставленными там манекенами не было пояснительных подписей, а в задней комнате стоял алтарь Максимона.
Оказалось, что он был прав. Шаманом был искренний, душевный индеец майя, который основал музей, чтобы помочь посетителям перенять его представление об устройстве мира. В понимании майя существует десять нагуалов, или путеводных духов. Каждый из них обозначается определенным животным. Меня никогда не удовлетворяли ни западная астрология – по знаку зодиака я Дева, или Дурачок,[11] – ни китайский гороскоп, по которому я родился в год Кролика (а он хоть и сексуально активен, но не очень-то крут). Я хотел бы, чтобы моим животным-проводником оказалась пантера или хотя бы пума.
Шаман проверил мой день рождения по своей книге: «Твой дух – conejo». Великолепно. Кролик.
Шаман спросил, чем он может помочь нам. Я сказал, что хочу лицезреть истинную силу Максимона.
Следующие несколько минут вспоминаются мне как какофония быстрой испанской речи. Она каким-то образом окончилась тем, что мне вручили шесть разноцветных свечей, а сам я очнулся под деревянной доской ползущим в направлении алтаря. Шаман предупредил, чтобы я не пугался, если неожиданно почувствую холод – возможно, это как раз и будет энергия Максимона.
Я зажег свечи и поставил их на чурбан – это кажется простым, пока сам не попробуешь, – тем временем шаман взывал к священному пламени на кахиквель, древнем языке индейцев майя.
Неизвестно, что духи ответили ему, но он выглядел возбужденным. В какой-то момент показалось, что он ссорится со священным пламенем.
Шаман перескакивал с кахиквель на испанский, обращаясь то к Максимону, то ко мне. Он сказал:
– Должно быть, люди причиняли тебе много страданий. В том числе женщины. Так?
А, это, должно быть, про Ди.
– Но есть и священное правосудие, – добавил он торжественно. – Хотя с этим не так-то просто справиться.
Как он был прав!
– Быстро от этого не избавиться. Этих свечей недостаточно.
Он зажег еще семь свечей и продолжил оживленную беседу с ними.
– Была смерть, – заключил он.
Дэйв. Мерв. Мой отец. Мой дед.
– Ты весь изломан внутри, твоя жизнь лишена смысла. Она просто движется по бессмысленной спирали.
Потише, приятель.
Должно быть, я выглядел немного мрачновато, потому что шаман быстро добавил:
– Это не я – это говорит священное пламя. – Он указал на чурбан, где четыре из моих свечей уже упали: – Смотри, Максимой отвергает твои свечи.
Шаман назначил для меня церемонию полного очищения спустя неделю – в мой день рождения по календарю майя. В оставшееся время он порекомендовал мне просить прощения у бога, семьи, моих предков и моего нагуала.
