Роберт Лейси - Княгиня грез. История голливудской актрисы, взошедшей на трон

Съемки «Высшего света» завершились 6 марта, и у Грейс осталось чуть меньше месяца, чтобы собрать приданое, попрощаться с друзьями, ответить на бесчисленные вопросы прессы и заняться такими деталями, как платья для подневестниц и белые носки для девочек из цветочной процессии (платья ей преподнесла фирма «Нейман-Маркус», а за носки она заплатила сама у Дж. С. Пенни). В довершение ко всему ей пришлось паковать собственные чемоданы, чтобы вскоре начать новую жизнь, что ждала ее по ту сторону Атлантики. Когда Руперт Аллен пришел к ней домой на ставший здесь уже традиционным ритуал упаковки чемоданов под бокал шампанского, он поразился, увидев более дюжины старых джинсов и кипу линялых рубашек и блуз.

— Господи, Грейс! — воскликнул он. — Неужели ты собираешься тащить с собой все это старье? Ты же никогда его не наденешь!

— А вот и надену, — возразила Грейс, — и буду носить!

Требование Монако лицезреть бракосочетание князя в его собственных владениях освободило семейство Келли от приятных и одновременно обременительных обязанностей по организации свадьбы дочери, однако за восемь дней путешествия на борту «Конституции» они более чем восполнили упущенное. Каждый обед на корабле превращался в событие — с шампанским, тостами и речами. По вечерам устраивались игры, шарады, турниры по канасте, бинго, певческие конкурсы и прогулки по палубе в сопровождении Оливера, вечера прощания с Америкой и вечера встречи с Европой. Все путешествие, как с теплотой вспоминает Джуди Кантер, напоминало собой «плавучий летний лагерь».

Для Джуди Кантер и пяти других подружек, которых Грейс выбрала себе в подневестницы, апрель 1956 года стал тем редким моментом, который случается раз в жизни; он позволил шести обыкновенным американским девушкам приобщиться к невероятной мечте, ставшей явью для их знаменитой подруги. Джуди Кантер вела в эти дни подробнейший дневник, впоследствии послуживший основанием для четырехсот девяноста восьми страниц ее книги.[14]

Мари Фрисби была самой старой и близкой подружкой Грейс, ее наперсницей по Стивенс-Скул. Беттина Томпсон делила с ней комнату в «Барбизонке». Каролина Скотт помогала Грейс стать манекенщицей и тоже прошла «Барбизонку». Салли Парриш жила вместе с Грейс в ее квартире в «Манхеттен-Хаусе», а Рита Гам — в Голливуде, в доме на Свитцер-авеню.

Ни одна из подневестниц не была католичкой, две из них были еврейками, а две — разведены. Мари Фрисби, одна из этих двоих, взяла с собой в путешествие своего нового друга. Французская пресса никак не могла взять в толк, каким образом эта пестрая компания вписывается в торжественную церковную церемонию, поскольку французский термин «demoiselle d'honneur»[15] предполагал девственность, которая у всей этой шестерки была давно пройденным этапом. Однако выбор подневестниц свидетельствует о том, какое значение придавала старой дружбе Грейс. Она сама была преданной подругой. Кого еще могла она выбрать себе в подневестницы, как не своих старых приятельниц и конфиданток, и кто, как не они, мог оказать ей поддержку и дать чувство локтя, когда сама она плыла в неизведанное? Грейс вместе с Мари Фрисби, Беттиной и Джуди предавалась воспоминаниям, и ее старые подруги смеялись, перемывали косточки общим знакомым и лили слезы. Они будто снова мысленно возвращались в былые годы и вместе с тем со сладостным предвкушением ожидали того, что ждало их впереди. Неизвестность слегка страшила их, однако они были уверены, что их ждет нечто замечательное и неповторимое.

Это чувство наполняло собой все судно. Джек Сибрук, один из шестидесяти шести приглашенных американской стороной на борт «Конституции» гостей, уже имел опыт пересечения Атлантики, однако ему еще ни разу не доводилось получать перед отплытием такую уйму подарков. Вино, которое обычно дают в дорогу тем, кто путешествует морем, является старой традицией (таким образом принято желать приятного путешествия, а к тому же, бутылочка-другая всегда пригодится, чтобы завязать дружбу с кем-нибудь из пассажиров). «К тому времени, как я взошел на борт, у двери моей каюты уже было сложено по меньшей мере сорок ящиков с вином, — вспоминает Сибрук. — Там было шампанское, бургундское — все что душе угодно».

Всю дорогу Сибрук только тем и занимался, что пил сам и щедро угощал остальных до самого Монако, и был вознагражден, послав через весь зал бутылку шампанского тому столику, за которым собрались симпатичные журналистки. Одна из них была Элизабет Туми, представительница агентства ЮПИ, ставшая спустя шесть месяцев миссис Джек Сибрук. Вернувшись назад в Америку, Сибрук обнаружил, что приглашен на званый обед в компании «AT&T». Сам Сибрук был директором отделения компании «Белл» в Нью-Джерси и поэтому засучив рукава взялся за составление отчета о состоянии дел. Однако, прибыв на обед, он обнаружил, что приглашен развлекать совет одной из крупнейших корпораций Америки, желавшей услышать рассказ о свадьбе Грейс Келли, что называется, из первых уст.

Вся страна еще долго не могла стряхнуть с себя волшебные чары. На Бродвее Этель Мерман в течение нескольких месяцев выступала в «Удачной охоте» — на скорую руку состряпанной сказочке о том, как богатая невеста из Филадельфии, на которую свысока смотрит местная аристократия, в конце концов покоряет сердце средиземноморского принца. Модные журналы пытались проанализировать образ Грейс Келли, магазины же старались его продавать. Эн-би-си добавила монакское время к своим часам в штаб-квартире в Радио-Сити, а кроме того, на протяжении двух недель знакомила телезрителей и радиослушателей с историей и культурой княжества. Грейс Келли стала для Америки символом опрятной и ухоженной барышни из дома по соседству с вами, и поэтому не удивительно, что вся страна, посчитав себя за соседку, желала принять участие в празднестве. «Грейс, — писала Ма Келли в заключительной десятой статье, — является ярким примером того, что мы за люди в нашей стране и во что мы верим. В некотором роде, ее история — еще одно подтверждение американской мечты. И если Грейси сумела найти себе принца, то это по силам каждой американской девушке».

Если учесть число молодых незамужних американок брачного возраста на 1 января 1956 года и число свободных принцев, это заявление, с точки зрения статистики, не выдерживает никакой критики. По правде говоря, Грейс Келли ухватила одного из тех немногих холостяков середины пятидесятых, кто, кроме имени, обладал еще и более или менее значительным кусочком суши. Но Ма Келли явно парила на крыльях мечты. В любой романтической истории наступает момент, когда Принц Очарование подает руку Золушке, и именно этому моменту Грейс придала особое правдоподобие. Мифы перестают быть выдумкой, если воплощают в себя ценности, милые сердцу тех, кто в них верит. Вот почему Америка периода «холодной войны» с радостью позабыла о бомбоубежищах и результатах голосования в ООН, чтобы отпраздновать такие вечные человеческие истины, как надежда, преданность и нежность.