Степан Тимошенко - Воспоминания

Вернувшись из Луцка в Берлин, мы с женой отправились смотреть Саксонскую Швейцарию. Поселились недалеко от Дрездена вверх по Эльбе. После Швейцарии, Саксонская Швейцария не поражает — и горы ея и скалы кажутся маленькими. Сделали несколько экскурсий, но большую часть времени проводили дома. Наслаждались деревенской тишиной. В последние дни нашего там пребывания, тишина была резко нарушена. Начались демонстрации. Молодежь национал-социалистов в военном строе маршировала вдоль улиц. Говорили речи. Играла военная музыка. Из газет мы узнали, что на выборах в Рейхстаг национал-социалисты одержали большую победу. Большинство населения видимо демонстрантам сочувствовало.

Настало время посадки на океанский пароход. Покидали мы и Германию, и Францию без особого сожаления. Мы порядочно устали от постоянных переездов. Хотелось домой, отдохнуть.

Начался 1930-1931 учебный год. Лекции и работы докторантов шли попрежнему. Вечерами я писал курс теории упругости. В семье произошли перемены — весной 1931 года младшая дочь вышла замуж и переселилась в Канаду. Еще зимой сын закончил учение в Компании Вестингауза, но получить там постоянное место он не смог. Он въехал по студенческой визе и ему разрешалось только учиться, но не служить. Сын решил поступить в Мичиганский университет и получить там докторскую степень. Предполагалось, что за три года докторанства, ему удастся как‑нибудь получить постоянную визу. И действительно, года через два, ему удалось это сделать. Для этого ему пришлось временно выехать в Канаду, получить там постоянную визу и с ней вернуться обратно.

Летняя школа механики в 1931 году прошла с значительным успехом. Кроме меня участвовал в преподавании профессор Вестергаард. Мы имели достаточно докторантов. Пятеро из них получили в это лето докторские степени.

В 1931-1932 учебном году занятия шли по старому. Я закончил писание курса теории упругости, но найти издателя для такой книги теоретического характера было в то время трудно. В стране был экономический кризис. О кризисах в Америке я прежде только читал, а теперь увидел на практике, что это значит. Во время поездок в Питсбург к Вестингаузу я иногда бывал единственным пассажиром в спальном вагоне. По закону поезда должны были ходить, хотя пассажиров и не было. В большом нью-йоркском отеле подъемники не ходили непрерывно, как обычно раньше, и в каждом случае подъемник надо было вызывать звонком. Почти все комнаты пустовали. В университете сократили жалование преподавательского персонала, а позже и совсем прекратили выдачу жалования. Когда‑то в молодости я читал, что в Турции бывали случаи, когда правительство прекращало уплату жалования своим служащим. Теперь то же самое происходило в богатейшей в мире стране. В этом кризисе было много непонятного. Знающий служащий компании Вестингауза говорил мне, что цена акций Компании непонятно низка. Он указывал, что если пренебречь имуществом Компании и разделить имеющиеся у нее в данный момент наличные деньги на число акций, то получится величина большая, чем стоимость акции на бирже. Банки закрылись. Президент Хувер предлагал вновь избранному президенту Рузвельту встретиться и обсудить вместе финансовое положение страны, но тот отказался. Получалось впечатление, что Рузвельт желал дальнейшего развития кризиса, чтобы, вступая в должность президента, эффектно открыть банки и пустить в ход экономическую жизнь страны.

Зимой я получил приглашение от Международного Союза Инженеров-Строителей сделать доклад на предстоящем Конгрессе Союза. Конгресс должен был состояться в Париже во второй половине мая. Время учебное, но декан согласился на мой отпуск и я занялся приготовлением доклада. В то время входили в моду мосты большого пролета со сплошной стенкой. Вопрос устойчивости сравнительно тонкой стенки и вопрос жесткости подкрепляющих ребер имели большое практическое значение. Этим вопросам и был посвящен мой доклад. На Конгрессе собралось большое количество инженеров со всех концов мира. Это был первый международный конгресс такого рода. Торжественное открытие Конгресса состоялось в актовом зале Сорбонны. Первая рабочая сессия Конгресса была посвящена теории висячих мостов. Я был избран председателем этой сессии. По прежнему опыту я знал, что председатель я плохой, но отказаться было невозможно. Повторилась прежняя история — я прерывал докладчиков, вмешивался в прения и совершенно забывал об обязанностях председателя. Все же при помощи секретаря, сессия кое как сошла и я мог вздохнуть свободнее. На следующий день сессия была посвящена вопросам устойчивости деформаций — мой доклад. Время для доклада было ограничено, говорить мне пришлось недолго и все сошло благополучно. На доклад пришел престарелый профессор и академик Мэнаже (Mesnager). Я давно с ним переписывался, но никогда его не встречал. Он мне много помог при публикации французских переводов некоторых моих работ. Хотел с ним побеседовать, поблагодарить за содействие, но он не знал ни английского, ни немецкого языков, а мои познания во французском языке были весьма ограничены и наша беседа скоро закончилась.

Очень я тогда пожалел, что не знаю как следует французского языка.

Конгресс как обычно, сопровождался рядом экскурсий и я смог посетить несколько интересных мест в окрестностях Парижа.

После Конгресса мы с женой отправились на юг Франции. По дороге остановились на несколько дней в Авиньоне. Посетили Папский дворец времен Авиньонского Пленения, осматривали остатки моста через Рону. Заехали в Ним и осмотрели тамошние остатки римских построек. Видели знаменитый каменный мост времен Римской Империи, который и до сих пор исполняет свое назначение. Все было очень интересно.

Из Авиньона двинулись в Сан Рафаель. Ривьера встретила нас очень неприветливо. Дул невероятной силы ветер. Трудно было на ногах устоять. Пришлось сидеть в гостинице. На утро все утихло. Была чудная погода и мы занялись розысками подходящего жилья. Было 1‑е июня, до. начала купального сезона оставалось полтора месяца. Многие отели в это время закрыты. Устроились в небольшом курорте Сан Максим. Местность пустынная. Был небольшой кусок леса, дорога к маяку — вот и все прогулки. От нечего делать ездили автобусом в Канн и Ниццу. Там в июне тоже было мало интересного. От скуки занялся составлением плана новой книги — Устойчивость Упругих Систем. Иногда разговаривал с хозяином. Он рассказал, что в его отеле проводил когда-то лето большевистский посланник в Париже — В. Красин» Описывал, какое это было милое, интересное семейство. Это описание совершенно не вязалось с моим представлением о большевиках. В начале июля начали съезжаться курортные гости. В гостинице становилось шумнее. Пора было уезжать в Швейцарию.