Елена Прокофьева - Лучшие истории любви XX века
Олю поведение Миши раздражало, конечно, но в глубине души она была уверена, что муж ей верен. Ей даже в голову не пришло бы подозревать его в изменах! Ее родители были абсолютно верны друг другу, и все порядочные супружеские пары хранят верность, а если где-то в мире и случаются измены, то это только с людьми недостойными или совсем уж несчастными. Они с Мишей, конечно, не очень счастливы… Но не до такой же степени они несчастны, чтобы опуститься до измен! Нет, нет, Оле это казалось просто невозможным. Со всей искренностью духовно чистого и цельного человека она верила мужу – и удивлялась недоверию к ней со стороны его матери и няньки… Она, Оля, – порядочная девушка из порядочной семьи. Она не давала и не даст повода подозревать себя в каком-то недостойном поведении. Наверняка эти женщины не совсем здоровы душевно, раз могут подозревать ее. Но уж она-то нормальна, здорова и достаточно порядочна, чтобы не унижать Мишу гнусными подозрениями!
Она довольно долго еще пребывала в неведении. Жила своими увлечениями, своими мечтами. Правда, мужчинам и любви в ее мечтах больше не было места. Она разочаровалась. Тогда считала – что навсегда. Сначала – жестокий, несдержанный отец с замашками тирана, потом – безвольный, капризный и такой же несдержанный муж… Откуда взяться уважению к мужчинам и тому восхищению, без которого любовь никак не может зародиться? Отец и муж – двое мужчин, которых она близко знала… И так похожи! Не может же это быть просто совпадением? Наверное, все мужчины таковы в сути своей! Просто прячутся под разными личинами до поры до времени… Нет, нет, с нее хватит. Она не будет любить больше никогда. От любви – одно только горе. Любовь – обман, иллюзия, придуманная писателями… Писателями-мужчинами – с целью обмануть женщину, заманить ее в ловушку любовной связи или законного брака, принудить к исполнению своих непристойных желаний!
В свои семнадцать лет Олечка ни физически, ни духовно не была готова к супружеству Да и Миша был слишком молод, и ему тоже не хватало много: мудрости, опыта и душевного такта, а главное – любви… Он не смог сделать ее счастливой. Впрочем, он даже и не пытался. По сути, Оля и теперь, через год после свадьбы, интересовала его так же мало, как тогда, когда они были детьми – угрюмым подростком и прелестной девочкой. Да, он гордился ее красотой, ему нравилось наблюдать то впечатление, которое производила его юная жена на других мужчин – на студийцев, на художников из училища, на знакомых дома, на кузена Владимира, по-прежнему безнадежно влюбленного, – но сама Оля его совсем не интересовала. Он по-прежнему относился к ней как к маленькой девочке с белым бантом на голове. Он видел в ней все ту же маленькую девочку. Он так и не смог по-настоящему увлечься ею как женщиной, несмотря на всю ее красоту. Другие женщины – пусть даже менее красивые – вызывали в нем больше влечения. И он изменял Ольге – без малейшего зазрения совести.
Из письма Михаила Чехова тете Марии Павловне Чеховой (датируется приблизительно летом 1915 года): «Веришь ли, Маша, как хорошо ничего не делать! Сидим все трое хотя и в городе, но все же в отдохновенном состоянии. Капсульке моей не особо приятно сидеть в городе, ибо она мечтала о набросках где-нибудь этак в полях и лесах, но что делать, было бы ей не выходить за меня. Вышла бы хоть за Володьку (ведь он за ней ухаживал и предложение приезжал делать ейным родителям), но она предпочла разделить со мной мою славу, нежели быть «мировой судьихой». Очень советую Володьке идти на сцену – во-первых, доходно, а во-вторых, легко».
Владимир Иванович Чехов как раз в то время учился на юридическом факультете Московского университета. И по-прежнему был влюблен в Ольгу. Видел, как скверно складываются ее отношения с Мишей и Натальей Александровной. Уговаривал уйти от Миши. Обещал жениться, увезти ее далеко-далеко и сделать все для ее счастья.
Но Оля не верила. Она вообще больше не верила мужчинам, к тому же Володя Чехов был очень похож на своего двоюродного брата, только того нервического, экспансивного, что так не нравилось Оле в Мише, в нем было еще больше, и это внушало ей опасения… Как выяснилось довольно скоро – отнюдь не беспочвенные.
Пока же Владимир Чехов был одним из множества поклонников – правда, досаждал больше, чем остальные, да и неприятностей из-за него у Оли было больше, чем из-за остальных: свекровь брюзжала, что мало Оле было одного Мишеньки, она и Володечку стала приваживать, обоим хочет жизнь испортить, поссорить их между собой хочет, не век же Мишеньке терпеть ее бесстыдство… Разумеется, в настойчивых до бестактности ухаживаниях Владимира была виновата только сама Оля: она его поощряла. Без поощрения он не стал бы вести себя так нагло. Ведь Наталья Александровна знала Володю с детства, он был таким славным мальчиком! Ну, не настолько славным, как ее Мишенька, но все-таки хорошим. И если бы не дурное влияние Оли, если бы не ее злобное желание поссорить кузенов и внести новый разлад в дружную семью Чеховых… Володечка никогда не посмел бы оскорбить Мишеньку наглыми ухаживаниями за его, Мишеньки, недостойной женой! Да и потом, ни один мужчина не станет так ухаживать за женщиной, не сможет любить ее так долго (особенно после того, как его отвергли и предпочли ему другого), если его не поощрять самым бесстыдным образом! Это Наталья Александровна тоже знала наверняка. Ведь за ней никто никогда так не ухаживал, как ухаживают за ее невесткой! Она была порядочной девушкой, затем – почтенной замужней женщиной… Настолько порядочной и почтенной, что никто просто не осмеливался за ней ухаживать! А если бы желающие и появились – она бы не стала их поощрять! Разумеется, в расчет не принимался «внешний фактор», то есть то, что Олечка похожа на фарфоровую саксонскую статуэтку, а сама Наталья Александровна и в юности была худа, желта, длинноноса, с жидкими волосами и костлявым, на редкость несимпатичным лицом. А может быть, именно «внешний фактор» усиливал ее ненависть к невестке. Ведь сама Наталья Александровна могла бы и вовсе не выйти замуж, не встреть она вовремя небогатого и сильно пьющего вдовца, обремененного двумя маленькими детьми… Она заменила сироткам мать! Правда, едва оперившись, птенчики постарались как можно быстрее и дальше улететь из-под крыла заботливой мачехи. Да и муж никогда не был ей верен. Впрочем, все это неважно. Главным в ее жизни был Миша. И будет. Всегда. Она все сделает для его счастья. Все.
В феврале 1916 года Оля почувствовала себя беременной. Не помогли ей мамины советы… Природа взяла свое.
Ребенка она не хотела. Впрочем, нет: «не хотела» – мало сказать. Беременность стала для нее настоящей трагедией. Она понимала, насколько рождение ребенка усугубит ее нынешнее тяжелое положение: и моральное, и материальное. Они и так живут бедно и плохо, в несбыточной надежде на какие-то грядущие улучшения. Можно представить, какая жизнь ожидает их, когда появится ребенок! Ведь ребенок требует столько затрат… Особое питание, возможно – кормилица, потом – нянька, не могут же они доверить ребенка ополоумевшей старой Маше, консультации с доктором, если ребенку вздумается хворать, да еще – бесконечные одежки, и особенно дорого стоит обувь, из которой ребенок мгновенно вырастает, к тому же для ребенка придется снимать на лето дачу… Как они выживут с этим грузом на плечах? Сейчас Оля может убегать от кошмара домашней жизни в Училище живописи или в Художественную студию. А когда родится ребенок… Целые дни, недели, месяцы ей придется проводить с ним дома! С ним – и со свекровью, с нянькой! Сколько лет пройдет, пока ребенок вырастет и его можно будет оставлять без присмотра… Она сойдет с ума, она состарится за эти годы!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});