Сергей Лавров - Лев Гумилев: Судьба и идеи

Кара-киданьская империя к моменту смерти Елюй-Даши состояла из трех районов: Западной Джунгарии и Семиречья (со столицей в верховьях р. Чу — недалеко от Иссык-Куля), района южнее р. Чу и Центрального Тянь-Шаня (вплоть до Арала на западе и Амударьи на юге) и Уйгурии. Все это было тем самым «царством попа Иоанна», которого не существовало.

Л.Н. детально сверял источники. Русский источник, «Сказание об индийском царстве», хотя и грешил «научной фантастикой» (трехногие люди, трехсаженные великаны и т. д.), однако хорошо давал географию, подтверждая «привязку» событий к данному региону. Согласно «Сказанию...», посреди «царства» располагалось песчаное озеро, под которым угадывалась пустыня Такла-Макан, а также хорошо описывались южные склоны Тянь-Шаня и богатые оазисы Уйгурии. Совпадали даже детали; драгоценные камни, поминавшиеся в «Сказании...» — это нефрит и яшма Хотана, рубины и лазурит, добываемые в этом районе, и, наконец, богатая рыбой река — это Тарим727.

Персидский источник говорил о найманах, кочевавших с большим и хорошим войском. Этот монголоязычный народ мог попасть на Алтай только вместе с киданями — соратниками Елюй-Даши.

Наконец, хорошо известный францисканский монах Гильом де Рубрук, ездивший к монголам, сообщал, что кара-кидани жили на горах и межгорьях Алтая — Тянь-Шаня, а на равнине обитал некий несторианин-пастух (pastor) — человек могущественный и владычествующий над народом, именуемым нейман и принадлежащим к христианам-несторианам. Как указывал де Рубрук, после смерти императора династии Ляо этот несторианец возвел себя в короли, и несториане называли его королем Иоанном728.

Согласно выводам Л.Н., у Рубрука явно описан сам Елюй-Даши и территория его ханства (пусть найманского). Рашид-ад Дин тоже отмечал, что до конца XIII в. у найманов был только один государь — Эниат или Иннан, имя, легко переделываемое в «Иоанн»; либо просто «Иоанн». Не исключено, что и наоборот, «Иоанн» превратилось в Эниат.

Разрешена ли этим загадка о «попе Иоанне»? Конечно нет. Нужен более близкий взгляд — «взгляд с кургана». В эпоху Чингисхана и после нее противостояние христианства и других религий приобретает иные оттенки и масштабы. Здесь Л.Н. «выходит» на особо любимых им монголов — народ, который «выхватил первенство» и у кераитов, и у найманов, да и у всех народов Евразии на целых 100 лет729. Здесь же возникает и другой вопрос: как случилось, что монголы в XIII в. не погибли, а победили?

«Монгольский вопрос», по оценке Л.Н., стоит перед историками третье столетие, а решения все нет! Как смогли малочисленные монголы (их было всего-то полмиллиона), разбитые на разные племена, неорганизованные поначалу, без военных навыков, без снабжения, захватить полмира? «Монгольское чудо»? Победа Авелей-скотоводов над Каинами-земледельцами? Казалось бы, что вся расстановка геополитических сил нацело исключала не то что их победу, но, может быть, и само выживание среди куда более мощных народов. В Северном Китае жило в ту пору 60 млн человек, а власть находилась в руках маньчжуров — воинственного и смелого народа. В Южном Китае (династия Сун) — 30 млн человек. Итого — около 100 млн, традиционно враждебных степнякам.

На западе, во владениях Хорезмшаха730, жило 20 млн мусульман. Города Самарканд и Бухара по богатству и роскоши были тогда в первой пятерке «рейтинг-листа» мира, во всяком случае, выше Парижа или Венеции731. Наконец, на северо-западе, в Восточной Европе, жило еще около 8 млн человек.

Почему же малочисленные монголы (до 1 млн) побеждали, да еще воюя на три фронта? Попытки объяснить «выбросы» монгольской активности усыханием степей не проходят, во-первых, потому что «пик» их активности приходится уже не на этот период, а во-вторых, это не было «завоеванием-переселением» (термин П. Савицкого).

Нельзя сказать, что Л.Н. убедительно отвечает на этот вопрос. В одной из «синтезирующих» работ он пытается объяснить, что решающим фактором борьбы монголов за самостоятельность оказались не степняки, а дальневосточный лесной народ — чжурчжэни, разгромившие в 1125 г. киданей и уничтожившие китаезированную империю Ляо, а к 1141 г. победившие и империю Сун732. Это объяснение не совсем удовлетворительно. Здесь мысли Л.Н. совпадают с взглядами современного китайского автора, который в 60-х гг. писал, что государство Цзинь несколькими походами, совершенными в разное время, ослабило силы племенного объединения татар на востоке, но косвенно помогло Чингисхану завершить великое дело объединения Монголии733.

Вряд ли это объяснение убеждает. Советский ученый Н. Мункуев считал, что едва ли возможно даже частично объяснить причину успеха первого монгольского великого хана внешними обстоятельствами734. Это замечание тем более верно, что цитированный китайский автор называл Монголию лишь «монгольскими районами». Тогда понятен и «главный импульс» от империи Цзинь.

Книга Гумилева «Поиски вымышленного царства» вышла в 1970 г., когда работа над теорией этногенеза была в самом разгаре. Даже полузакрытое издание трактата «Этногенез и биосфера Земли» (работа была депонирована в ВИНИТИ на правах рукописи)735 попало к читателям лишь в 1979–1983 гг., а общедоступный вариант вышел в свет на 11 лет позже.

Поэтому не приходится удивляться, что в этой книге нет еще «взрывов этногенеза» или «пассионарное №»; правда, появляются уже «люди длинной воли». Все это применительно к монголам Л.Н. сформулирует позже в эссе «Черная легенда» (1989). Именно там он сказал о пассионарном толчке XII в., «вследствие которого возникли два новых этноса — чжурчжэни и монголы736. Правда, это не снимает вопроса: почему же монголы победили чжурчжэней, а не наоборот?.. Тем более что в последней своей работе (1992) Л.Н. признавал, что «чжурчжэньская пассионарность ничем не уступала монгольской»737.

Почему же пассионарный толчок сработал в пользу монголов? Почему чжурчжэни легко победили киданей, сокрушив химерное образование Ляо738 еще можно объяснить, приняв гумилевскую теорию этногенеза: кидани древний народ, уже достигший старости, а чжурчжэни — совсем молодой этнос. Но и это еще не ответ на вопрос о победе монголов.

В «Черной легенде» Л.Н. хитро отсылает читателя к объяснению, которое дал Марко Поло. Его спросили, почему у великого хана так много людей и сил. Путешественник отвечал: «Потому, что во всех государствах, христианских и мусульманских, существует жуткий произвол и беспорядок, не гарантирована жизнь, имущество, честь и вообще очень тяжело жить. А у великого хана строгий закон и порядок, и поэтому если ты не совершаешь преступлений, то можешь жить совершенно спокойно»739.