Ронни Касрилс - Вооружен и опасен. От подпольной борьбы к свободе

Мзваи пригласил меня поучаствовать в нескольких беседах с лейтенантом Форсайт. Мы получали сообщения о ней от Гарта Страчана со времени их первой встречи. Ещё перед тем, как она призналась, мы выяснили, что компания, которую она якобы представляла, была фиктивной, и что в студенческих кругах в Южной Африке в отношении неё были подозрения.

Мы сели в тени большого зонта около бассейна в мотеле в пригороде Лусаки, где её поселили. Привлекательная брюнетка, нервно затягивающаяся сигаретой, лейтенант полиции рассматривала нас через модные солнечные очки. За исключением непрерывного курения ничто больше не выдавало её нервозности, когда она пыталась убедить Мзваи и меня, что она была искренне на стороне АНК. Необходимость жёсткого внутреннего контроля вызвала напряжённое выражение лица и исключала возможность проявления человеческих чувств. В этом отношении она в точности походила на Крейга Уильямсона, который изображал из себя «левака» без малейших признаков эмоций. Коротко говоря, это было неубедительно. Она произвела на меня впечатление одновременно холодности и расчётливости.

Я попросил её снять тёмные очки. Она сделала это подчеркнуто медленно, как будто она снимала маску. Резкий солнечный свет заставил её прищуриться, а затем она посмотрела на меня безразличными глазами, посаженными на невыразительное лицо.

— Итак, как Вы собираетесь играть эту двойную игру? — спросил я.

Она заговорила низким, размеренным голосом и предложила, чтобы мы направили её на подготовку в Восточную Германию или в Советский Союз, чтобы произвести впечатление на её начальство, а затем назначить её на ответственную исследовательскую должность в Лусаке.

— Например, — добавила она, спокойно затягиваясь сигаретой, — с учётом моего журналистского опыта, это мог бы быть департамент информации и пропаганды, который возглавляет Табо Мбеки.

Она имела бы хорошую возможность снабжать Преторию той дезинформацией, которую мы сочли бы нужным туда отправить.

Нервы у неё, конечно, были крепкие, но её наивность поразила меня. У нас даже не вставал вопрос, можем ли мы ей доверять. Мзваи решил отправить её назад в Южную Африку, поручив ей задачу сбора информации. Это задание показало бы, какую пользу она могла бы принести.

Но её руководители немедленно швырнули её нам обратно. Меня не было в Лусаке, когда она вернулась через несколько дней. Она объяснила, что её начальство было настолько заинтересовано в продолжении её внедрения в АНК, что оно сфабриковало историю о том, будто её разыскивает полиция и что ей необходимо было покинуть страну. Я пытался убедить Мзваи рискнуть и использовать её в качестве двойного агента, чтобы побольше узнать о наших безликих противниках в Претории. Однако Мзваи не горел желанием играть в такие игры, которые забирали много драгоценного времени. Посоветовавшись с сотрудниками своего Департамента, он решил отправить её в «Куатро».

Она похудела и форма цвета хаки висела на ней мешком. Она выглядела бледной, но невыразительное лицо, которое я видел в Лусаке, стало более мягким и расслабленным. Мы беседовали с ней вместе с Крисом Хани и у неё не было больших претензий к условиям её содержания. Она написала стихи о Марион Спарг — женщине-бойце МК, которая была приговорена к 25 годам тюрьмы в Южной Африке за установку бомб в полицейских участках. Это были прочувственные и хорошо написанные стихи.

Мы обсудили с ней её положение, и она продолжала утверждать, что искренне изменила свои убеждения и по-прежнему готова работать на нас внутри Южной Африки.

Она находилась в большой камере с шестью другими заключёнными-женщинами: одна участвовала в мятеже и вела себя особенно жестоко, остальные были вражескими агентами. Заручившись сначала поддержкой Джо Модисе и военной штаб-квартиры, мы настойчиво предложили в Лусаке, что по крайней мере женщин нужно вывести из «Куатро». Руководство согласилось, и все, включая Оливию Форсайт, были переведены в специальные дома в Луанде.

Глава 16. Поворотный момент

1988-89 гг. Ангола, Замбия, Ботсвана, Куба

Те года, проведённые на «линии фронта», с АК-47, всегда лежащим под кроватью, с постоянной сменой адресов, чтобы быть хотя бы на один шаг впереди смерти, поистине напоминали «подвиги Лихого Дэна»[65]. Последующие годы были не менее бурными и беспорядочными.

Став начальником военной разведки, я создал в Лусаке центральный штаб. Он состоял из группы талантливых молодых людей и девушек, которые недавно прошли подготовку в Советском Союзе и на Кубе на специализированных курсах военной разведки. Некоторые до этого служили в боевых подразделениях

МК, другие были бывшими солдатами южноафриканских вооружённых сил. Руководитель нашей аналитической группы, мягкий и умный молодой человек по имени Билл Андерсон, служил в южноафриканской армии в Намибии и Анголе в 1975-76 годах. В возрасте 21 года, будучи солдатом-призывником, он был свидетелем систематических пыток, применявшихся южноафриканцами против мирного населения Намибии в период усиления партизанских действий. Немедленно после окончания срока службы, не дожидаясь нового призыва, он уехал из Южной Африки в Англию, где выступил в газете «Гардиан» с разоблачением жестокостей, творимых южноафриканской армией в Намибии.

Представляясь директором сельскохозяйственного исследовательского проекта, я снял в Лусаке для подразделения Билла дом в глубине тихой улицы. Мы были готовы в любой момент заменить карты на стенах на сцены из сельской жизни в Замбии, если бы только владелец дома решил посетить нас. На этой территории действовали строгие меры безопасности. О её существовании знали только Джо Модисе и Крис Хани.

Основная часть разведывательных данных обычно поступает из опубликованных материалов. Поскольку Южная Африка является современной индустриальной страной, то мы могли получать информацию практически обо всей её инфраструктуре. Она включала в себя всё, начиная с шоссейных и железных дорог, линий электропередачи, до экономических и стратегических объектов государственной важности. Пристрастие Претории к пропаганде предоставляло богатые возможности, чтобы черпать информацию из военной и политической литературы.

Одним из наших основных инструментов был Боевой план Южноафриканских сил обороны (САДФ). Этот документ определяет расположение подразделений и, используя его как исходную точку (и подкрепляя это сообщениями наших агентов на местах), мы стремились следить за местонахождением вражеских сил, за тем, где они были в настоящее время и куда они намерены были направиться дальше.