Порыв ветра, или Звезда над Антибой - Борис Михайлович Носик
Биографы восхищенно подтверждают, что Шар безжалостно «ликвидировал предателей», что он «казнил трусов». Может, так все и было.
Рене Шар провозгласил «безжалостный террор против террора». Это было ему по силам в глухой деревушке, где жили старухи и куда не забредала полиция. Но, может, все обстояло не так страшно, как намечтал он в «Листках гипноза». Может, это были все те же кровожадные мечтания обделенного подростка – вроде планов убийства родного брата из-за уплывающего наследства…
Но вот ведь и серьезный биограф рассказывает, как поэт явился какой-то дряхлой, но не в меру болтливой деревенской старушке и выложил на стол свой наган. Вот он где Резистанс! Нет, поэт-резистант не убил дряхлую старушку, но сумел испугать ее до смерти. А мог бы и стрельнуть. С ним, если верить его исповедным «Листкам гипноза», и такое бывало…
При поддержке знаменитого писателя Реймона Кено, а позднее и писателя Альбера Камю вышли в свет две книги Ренэ Шара. В книге «Листки Гипноза» содержались заметки годов подполья и афоризмы. Солидные исследователи считают одной из главных проблем книги проблему экстаза…
После войны Рене Шар стал одной из легенд резистанса, да и сам резистанс вышел на уровень вполне удобной для всех политических партий легенды. Это признает даже журналист левого «Монда», биограф Рене Шара и Никола де Сталя Лоран Грельсамер. В очерке о Шаре он пишет:
«Компартия вышла из войны всемогущей, забыв свои катастрофические предвоенные призывы… и напоминая только о своей военной одиссее и своих «ста тысячах расстрелянных». Генерал де Голль воспевал храбрость французских бойцов. Довольно лживый период истории, сконструированной из борьбы против оккупантов и забвения теневой деятельности грязных коллаборантов, шедших на компромиссы».
Нетрудно было бы посчитать сколько тысяч коллоборантов приходилось на одного резистанта. Труднее было бы выяснить, в чем заключался Резистанс Рене Шара или петэновца Франсуа Миттерана.
Впрочем, резистантская и литературная слава Ренэ Шара была так велика, что президент Миттеран заказывал специально вертолет, чтобы слетать в воклюзский городок и поговорить с Шаром «как резистант с резистантом». Но это было гораздо позже, а весной 1951 года, при первом их знакомстве, Никола де Сталь и Ренэ Шар прониклись чувством глубокого интереса друг к другу. Сразу после их встречи, в начале февраля Ренэ Шар написал художнику короткое письмо:
«Дорогой Сталь!
1. Я был рад и я рад сейчас нашему знакомству.
2. Мне нравятся ваши произведения, которые меня в высшей степени трогают. У нас будет случай поговорить снова».
Они не раз говорили снова и, главное, оставили богатую переписку. Эту дружбу двух творцов и их переписку видный французский искусствовед Андре Шастель оценивал как «некую вершину, некий знак, равных которому по значению мало найдется и в древней и в новейшей истории, поскольку он затрагивает нечто существенное в современном искусстве».
Другими словами, и дружбу эту и обмен идеями между Ренэ Шаром и Никола де Сталем искусствовед считает событием историческим.
Дочь художника Анна вспоминает, что вернувшись после работы из ателье, Никола часто читал наизусть строки из Ренэ Шара. Вероятно, что-то из напечатанного. Например:
«Почему живая, живейшая из живых, ты всего лишь тень цветка в окруженье живых?
Зной и жар, а назавтра гроза, что коснется земли, опережая меня, о, не слагай того, что станет так скоро обузой любви для вас».
«Эти тропки, что незримыми тянутся вдоль пути, это и есть для нас наш единственный путь, для тех, кто разговаривают, чтобы выжить, кто даже заснув, не могут забыться, у самой дороги».
«Плод, брызнувший под ножом,Вкус твой отзвук твоей красоты,Аврора с ликом щипцов,Влюбленных желает рассечь,Женщина носит передник,Стену скребет коготь,Оставьте, оставьте!»Сама десятилетняя Анна на просьбу учительницы выучить наизусть самое ее любимое стихотворение выучила стихи Шара про «Яростное мастерство»:
Красный фургон, гвоздями обитый,А в корзинке лежит мертвяк.У лошадей земля в подковах:На острие ножа моего башка, о страна Перу.Учительница выгнала бедную Анну из класса, заявив, что таких поэтов не бывает, и что она все это сама придумала. А тем временем поэт сидел у них дома и обсуждал с ее отцом проблемы искусства и еще чего-то очень важного. Может быть, секса…
И конечно, сиротке было обидно. Потому что ничего слишком сложного в этом стихотворении не было.
Были у Шара и стихи намного более герметичные и зашифрованные. Что там было зашифровано, никому не дано было знать…
Увлеченные своей встречей, своей дружбой и единством душ, де Сталь и Ренэ Шар решают выпустить вместе книгу. В ней будут стихи Шара и ксилогравюры де Сталя. Не просто стихи и иллюстрации художника к стихам, а самостоятельные творенья двух созвучных талантов. Для знаменитого Ренэ Шара это был не первый и не последний опыт. Он уже выпускал стихи с Пикассо, с Браком, Миро и Матиссом.
В том же 1951-м де Сталь с увлечением берется за гравюры для их общей книги и при этом работает на износ. Он еще не знает стихов, которые войдут в книгу, но это и не важно. Это будет просто диалог двух талантов.
В такой книге все должно было быть совершенно, все на вершине вкуса. Четырнадцать черно-белых гравюр, особая голландская бумага, макет – все должно быть верхом изысканности.
В конце концов Ренэ Шар не написал новых стихов для этой книги, но он отобрал старые. Увидев черные вереницы точек на гравюрах Сталя (внучка художника сравнивает их со стаей птиц в полете или вихрем опавших листьев), Ренэ Шар захотел написать предисловие к книге. В ту пору газеты во всем мире сообщали о найденных альпинистами странных следах на высокогорных снеговых склонах Гималаев. Местные проводники объясняли европейцам, что это следы «йети», огромного «снежного человека». Эти сообщения использовал в
