Две Ольги Чеховы. Две судьбы. Книга 1. Ольга Леонардовна - Татьяна Васильевна Бронзова
– Пьеса! – крикнула она, прервав репетицию Немировича по вводу в спектакль «Одинокие» актера Качалова. – Чехов пьесу прислал!
Ольга держала рукопись в поднятой вверх руке и размахивала ею, как флагом на параде войск.
– Наконец-то, – взволнованно воскликнул Немирович, вскочив из-за режиссерского стола и перехватив у Ольги рукопись. – Немедленно идемте ко мне в кабинет. Все идемте!
Все актеры еле поспевали за почти бегущим по лестницам, а потом и по коридору Немировичем.
– Пошлите записку Станиславскому, что Чехов прислал пьесу, – приказал он перепуганной секретарше. – Ко мне никого не пускать!
В кабинете устроились кто на диване, кто на стульях, Владимир Иванович сел за свой рабочий стол, положил перед собой рукопись, в волнении взял в руки первый лист и начал читать вслух. Так пролетело два с половиной часа. Но вот Немирович произнес последние слова пьесы… У всех на глазах были слезы.
– Этот сезон у нас точно будет успешным, – взволнованно сказал Вишневский. – Надо немедленно вставлять ее в репертуар и приступать к репетициям.
– Вишневый сад… – задумчиво изрек Качалов. – Он как символ чего-то прекрасного… Здесь есть какой-то скрытый смысл, мне кажется. И если мы его до конца постигнем…
– Да, – согласился Немирович. – Вы правы, Василий Иванович. Правда, тут еще нужны будут кое-какие доработки, но в ней действительно есть скрытый смысл, которого я еще не постиг. Пьеса волнует. Очень. Мне надо обязательно прочесть ее еще раз. Одному. Про себя.
Не успел он договорить, как все услышали тяжелые шаги бегущего человека. Станиславский буквально ворвался в кабинет и, ни с кем не здороваясь, сразу протянул к Ольге обе руки.
– Дайте же мне ее, дайте!
Следом в театр примчался Морозов. Слух о новой пьесе распространился быстро. Двадцатого октября «Вишневый сад» уже читали труппе. Все были взволнованы.
Чехову слали телеграммы, писали письма. Станиславский в четвертом акте рыдал в голос и был в полном восторге, у Немировича были кое-какие замечания по второму акту и по схематичности написания роли Пети Трофимова, но в целом он чувствовал и отмечал, что эта пьеса «больше, чем все предыдущие». С замечаниями Немировича Чехов был вполне согласен, а вот с высказыванием Станиславского, что это совсем не комедия, а самая настоящая трагедия, был не согласен категорически.
⁂
Антон Павлович стремился в Москву. Его волновало, кто будет играть в его пьесе, волновало и решение постановки в целом, но в Москве в это время было слякотно, шел мокрый снег вперемешку с дождем, и врачи категорически не разрешали ему покидать Ялту.
А в театре уже кипели страсти по распределению ролей. Ясно было только одно: роль Раневской будет исполнять Ольга Леонардовна Книппер!
Когда Чехов только начинал писать, то планировал для жены небольшую роль приживалки Раневской!
– Шарлотта – это очень важный персонаж, – говорил он. – Ты исполнишь ее ярко, с юмором. То, что надо!
Для Раневской же он заранее предлагал дирекции найти актрису лет пятидесяти со стороны. И даже предполагал, что она может быть старше. Но… Как же это Ольга не будет играть ведущую роль в пьесе мужа? Нет и нет!
– Зачем искать другую актрису? – возмутилась она. – Я и сама справлюсь с возрастной ролью лучше других. Почему ты считаешь, что твои героини типа Аркадиной или вот, как сейчас, твоей будущей Раневской должны играться какими-то старухами? Неправильно это! И в роли Аркадиной я это тебе уже доказала.
И Чехов согласился. Действительно, в свое время она так убедила всех, играя Аркадину, что уже не молода и у нее взрослый сын, что не только ни единому зрителю в зале, но даже ни единому театральному критику не пришло в голову вычислять, сколько актрисе лет.
– Ты права, дуся, – произнес он.
– Значит, Раневская моя?
– Твоя, лошадка. Твоя!
Когда Ольга получила и прочла пьесу, она сразу влюбилась в свою героиню. Да! Безусловно, это была ее роль! Как Антон даже мог подумать, чтобы вместо Раневской она исполняла бы второстепенную роль Шарлотты?
У Немировича и Станиславского после прочтения пьесы также никакой другой кандидатуры на роль Раневской не было. В Ольге Книппер было все, что нужно: и элегантность, и благородство, и тонкая ирония, и умение легко создавать сложные и совсем не положительные образы так, что ее героини вызывали сочувствие. Другие же актеры на роли тасовались и перетасовывались дирекцией несколько дней. Присылал свои пожелания и Чехов. Так, автор настаивал, что роль Лопахина непременно должен играть Станиславский, в то время как в театре никто, включая самого Константина Сергеевича, его в этой роли не видел. Все были уверены, что Станиславский – это Гаев, а Чехов определил эту роль почему-то Вишневскому. Роль же Ани автор просил отдать выпускнице студии, а между тем Лилина мечтала о ней, несмотря на свой возраст.
– Учитывая пожелания Антона Павловича, я считаю, что на роль Ани надо пригласить выпускницу Косминскую, – робко высказался Вишневский, когда вопрос о распределении уже был вынесен на Правление театра. – Она в этот сезон заканчивает студию, и эта роль может быть ее дебютом.
– Я поддерживаю Александра Леонидовича, – согласился Немирович. – Она способная ученица. Кроме того, она юна, мила…
– Любочка Косминская? Право, это совсем не плохая идея, – высказалась и Ольга.
Она была очень благодарна Любочке за то, как та помогла ей во время болезни в Петербурге. Потом, ведь именно Косминская вместе с Вишневским собирала все ее зимние вещи в гостинице для отправки в Москву, пока она сама лежала в больнице. Да. Ольга была благодарна девушке и решила поддержать ее кандидатуру.
– А как же я? – тоскливо взглянула на всех Лилина. – Я очень хочу получить эту роль!
– А вам, Мария Петровна, больше всего подходит роль Вари, – произнес Немирович. – Да и Антон Павлович считает, что вам лучше играть Варю.
– Как вы не понимаете, – разволновалась Лилина. – Варя – это повторение моей Сони в «Дяде Ване». Опять несчастная любовь. Страдания. Нет. Я умоляю вас доверить мне роль Ани. Я смогу!
Лилиной было уже тридцать семь лет, а она хотела играть семнадцатилетнюю девушку! И при этом Аня была дочерью Раневской, роль которой уже была отдана Книппер. А Ольге-то Книппер было всего тридцать пять!
«Таков театр, – думала Ольга, глядя на Лилину. – Я в основном играю женщин, которые старше меня, и безмерно счастлива, а некоторые до старости будут хотеть играть только молоденьких барышень».
– Роль Вари я все-таки отдал бы Андреевой, – весомо произнес Станиславский.
Ольгу
