Иосиф Лаврецкий - Эрнесто Че Гевара

Результатом этих штудий явилась книга «Революция в революции?», изданная массовым тиражом в Гаване в начале 1967 года. Теперь эту книгу все забыли, но в свое время она наделала много шума, став библией сторонников партизанских действий «во что бы то ни стало». Дебрэ пытался теоретически обосновать партизанский метод борьбы с империализмом как единственно верный для стран Латинской Америки, при этом он ссылался на опыт кубинской революции.

Книга Дебрэ отражала споры и разногласия, которые возникали в национально-освободительном движении Латинской Америки после победы кубинской рево­люции.

Это было, пишет Родней Арисменди, Генеральный сек­ретарь Коммунистической партии Уругвая, «время поис­ков путей, теоретических дискуссий, а также развития не­которых левацких тенденций и кризиса статичных кон­цепций о процессах и характерных чертах латиноамери­канской революции».

Заслуживает внимания то, что написал Дебрэ в своей книге о трудностях, которые могут встретиться на пути развития партизанского движения в Боливии: «Партизан­ские очаги в начале своих действий занимают сравни­тельно слабо заселенные районы, с редкими населенными пунктами. Никто, никакой чужак не остается незамечен­ным, например, в селении Андского нагорья, вызывая прежде всего недоверие. «Чужаку», «белому» крестьяне кечуа или какчинели (майя) имеют много причин не до­верять. Они знают, что красивые слова не насытят их и не защитят против бомбардировок. Крестьянин-бедняк в первую очередь уважает того, у кого власть, кто спосо­бен действовать. Система угнетения в этих местах утон­ченная: она господствует здесь с незапамятных времен, она кристаллизировалась, укоренилась, стала компактной. Войска, сельская жандармерия, полиция латифундиста, сегодня «рейнджеры» и зеленые или черные береты, обла­дают авторитетом, который тем более силен, чем он менее сознательно воспринимается крестьянами. Этот автори­тет — изначальная форма угнетения. Он парализует недо­вольство, затыкает рты, один вид мундира заставляет без­ропотно сносить оскорбления. Неоколониалистский идеал все еще заключается в том, чтобы «демонстрировать силу, не используя ее», но сама демонстрация силы уже озна­чает ее использование. Иначе говоря, физическая сила по­лиции и армии — это табу, его нельзя разрушить речами, а только доказав, что пули входят также в полицейских и солдат».

Был ли Че знаком с сочинением Дебрэ? Да. Дебрэ вручил ему свою книгу в марте 1967 года, когда прибыл в боливийский «очаг». Че не удовлетворила эта книга, он высказал свое несогласие с ее содержанием. Так, по крайней мере, заявил сам Дебрэ журналистам, уже нахо­дясь в заключении в боливийской тюрьме.

Но теперь теоретические расхождения об «очаге» ут­ратили свой смысл. Жребий был брошен. Пробил час дей­ствий.

ЛАГЕРЬ НА РЕКЕ НЬЯНКАУАСУ

Для начала достаточно от 30 до 50 человек. С этим числом можно начать вооруженную борь­бу в любой из латиноамериканских стран.

В марте 1966 года в Ла-Пас прибывает кубинец Рикардо (он же Чинчу) — капитан Хосе Мария Мартинес Тамайо, активный участник партизанской борьбы на Сьерра-Маэстре. Рикардо родился в 1936 году, в рабочей семье, был трактористом, после революции научился во­дить самолет, одно время служил в танковых частях. Рикардо еще в 1962 году, как сообщала газета «Гранма», «выполнял важную миссию помощи революционному дви­жению в Гватемале». В 1963 году он впервые проникает по колумбийскому паспорту с секретной миссией в Боли­вию. Вскоре он получает боливийские документы на имя Рикардо Моралеса Родригеса, что позволяет ему впредь беспрепятственно; выезжать и въезжать в эту страну. В Боливии Рикардо помогает создать тайный лагерь на гра­нице с Аргентиной, который должен был стать опорной базой для действий группы партизан в аргентинской про­винции Сальта.

Еще во время своего первого пребывания в Боливии Рикардо устанавливает связь с Инти и его братом Коко — Роберто Передо Лейге. Оба они со школьной скамьи уча­ствовали в революционном движении. Инти возглавлял пионерскую организацию, был комсомольским вожаком, потом секретарем партийной организации в Ла-Пасе и чле­ном ЦК КПБ. Коко также был активным революционером, комсомольским вожаком. Он работал капитаном речного корабля, охотником на крокодилов, шофером. В 1962 и 1966 годах посетил Кубу, а в 1964 и 1965 годах — Совет­ский Союз, к которому, как и его брат, питал большую любовь. Своего сына он назвал Юрой в честь Юрия Гагарина.

Выполнив свою миссию в 1963 году, Рикардо возвра­щается на Кубу, чтобы вновь появиться в Боливии два с половиной года спустя. Он связывается с Таней, Инти, Коко и другими известными ему боливийскими единомыш­ленниками, которые изъявляют готовность сотрудничать с ним.

В конце июля в Ла-Пасе появляются еще два кубинца: Помбо и Тума. Первый — капитан Гарри Вильегас Тамайо, второй — лейтенант Карлос Коэльо, он будет фигу­рировать в дневнике Че также под кличками «Тумаини» и «Рафаэль». Оба проникают в Боливию по колумбийским паспортам.

Одной из главных задач, стоявших перед группой Помбо, было приобретение фермы или поместья в сельском районе, которые могли бы стать базой для тренировок и, возможно, для операций будущего партизанского отряда. Вначале Помбо и его друзья склонялись приобрести зе­мельный участок в районе Альто-Бени, в северной части Боливии. Однако потом они предпочли местность, расположенную на юго-востоке.

Избранный ими район был ближе к Аргентине, родине Че. Он имел свои преимущества и недостатки с точки зре­ния партизанской борьбы. Преимущества заключались в том, что местность была в значительной части покрыта дикими зарослями, с редким населением, в ос­новном промышлявшим охотой и скотоводством. Представ­ляло интерес и то обстоятельство, что в этом районе были расположены нефтепромыслы, принадлежавшие амери­канской «Боливиа галф ойл компани». Можно было пред­положить, что рабочие этих нефтепромыслов окажут под­держку будущим партизанам. Недостатком же являлось то, что здесь было мало воды, если не считать рек; мест­ность кишела всякой ядовитой мошкарой и клещами, что делало ее вообще труднообитаемой. Зона находилась весь­ма далеко от шахтерских центров, где были сосредоточе­ны наиболее боевитые силы боливийского рабочего класса, в то время как местное население, в основном состоящее из индейцев гуарани — мелких арендаторов или фер­меров, было политически крайне отсталым и невежествен­ным.

Вот именно в этой зоне в июле 1966 года Коко Передо купил за 30 тысяч боливийских песо (2500 долларов) ранчо, или ферму, которая вошла в историю под именем «Каламина».[38] Ферма была расположена на 1227 гектарах и почти необитаема, если не считать жилого дома, выходившего на дорогу. Недалеко от фермы протекала река Ньянкауасу. «Каламина» находилась в 285 километрах к югу от провинциального центра Санта-Крус. Неподалеку от нее лежит городок Камири, центр четвертого военного округа, где были расположены части четвертой дивизии боливийской армии. Такое соседство ничего хорошего не предвещало будущим обитателям «Каламины». Поблизости имелись еще два селения — Лагунильяс и Гутьеррес, где можно было запастись в случае надобности провиантом и различного рода товарами. Минусом «Каламины» являлось и то, что в трех километрах от нее прожи­вал Сиро Альгараньяс, местный кулак, бывший алькальд Камири, где у него имелась мясная лавка. Дорога в «Ка­ламину» шла мимо его усадьбы, что давало, естественно, возможность наблюдать за передвижением соседей. Но с этими подробностями будущие обитатели «Каламины» столкнутся позднее.