Михаил Кривич - Товарищ убийца. Ростовское дело: Андрей Чикатило и его жертвы

Чикатило в тот день побывал в Новочеркасске, на старом месте работы, получил там кое-какие детали, отправил их в Ростов машиной, пообедал дома и поехал на ростовский почтамт рассылать жалобы. На ближайшую электричку опоздал. Чтобы скоротать время, зашел в видеосалон на вокзале. Его там часто видели и раньше, иногда он приходил с детьми, покупал им билеты — при его-то бережливости! Он посмотрел несколько фильмов и прозевал последнюю электричку. Решил заночевать на вокзале — не впервой. Встретил Витю Петрова, привел в Ботанический сад, убил.

14 августа 1990 года. Новочеркасск, городской пляж на правом берегу реки Аксай. Ваня Фомин одиннадцати лет.

Все, рассказывавшие о Ване Фомине, говорили, что он был хороший, спокойный мальчик. Он бы на посулы, на жвачку или кино не поддался.

Андрей Романович обожал пляжные места, потому что там люди раздетые. Заодно он также купался и загорал. Иногда он предлагал своим жертвам пойти вместе на пляж и убивал по дороге. Иногда его охватывало необузданное желание прямо на пляже.

Чикатило видел, как мальчик вышел из воды и направился в камыши переодеться. Догнал, набросился, резал складным ножом. О партизанских подвигах не кричал, неподалеку были люди.

Камыши растут густо, к августу вымахивают высоко, на три шага зайдешь — и уже ничего не видно.

«Я считаю, что сперма на трико Фомина принадлежит мне. После убийства я вытирал свой половой член об одежду мальчика».

Вы устали считать? Не сбились? Ваня Фомин — пятидесятый. Скоро, совсем скоро этот ад кончится…

17 октября 1990 года. Лесополоса у платформы Лесхоз. Вадим Громов шестнадцати лет.

«Из Новочеркасска поехал к сыну в Шахты. При мне был коричневый портфель. Времени было часов пятнадцать. Сел в предпоследний вагон, посередине. В тамбуре, когда уже собрался выходить, увидел подростка лет пятнадцати. Лицо худощавое, стрижка школьная, телосложения нормального, курил… Я ему сказал, что курить вредно. Он оказался словоохотливым. Я решил, что он из вспомогательной школы. Он сказал, что катается в электричках, так как не хочет ходить в школу. Я ему ответил: «Раз делать тебе все равно нечего, поехали ко мне в сад». Вернулись в вагон. Он спросил, будут ли на даче девочки. Стал хвастаться своими половыми контактами. Я пообещал ему девочек. Вышли на остановке Донлесхоз. Шли медленно и отстали от других пассажиров.

Громов не кричал, когда я напал на него. Он сказал, если что надо, то он не против… Я достал веревку и скрутил ему руки. Угрожая ножом, потребовал, чтобы он высунул язык. Когда он высунул язык, я откусил кончик и сразу проглотил. Потом нанес ему удар по голове и множество ударов ножом. Нож был перочинный с короткой ручкой. После убийства пошел на станцию и уехал».

Перечитайте воспоминания Чикатило и найдите хоть какие-нибудь признаки волнения, возбуждения, потери контроля. Хоть намек на сожаление, не говоря уже о раскаянии.

Фрагмент с подробностями, щадя вас, мы из середины убрали. Мы уже делали так много раз.

Труп Вадима Громова был найден 30 октября. Дальше события раскручиваются быстро.

Амурхан Яндиев, его коллега Евгений Бакин, тоже следователь по особо важным делам, оперативники, криминалисты метр за метром прочесывают лес у платформы Лесхоз. До Громова здесь нашли свою смерть еще три жертвы. Убийца должен сюда вернуться, он всегда возвращается. Промокшие до нитки, продрогшие — уже поздняя осень, — они выходят из леса, садятся в машины.

В тот же день, когда они выезжали на место убийства, исчез еще один подросток.

30 октября 1990 года. Лесополоса на окраине Шахт, на 1128-м километре перегона Кирпичная — Сады; излюбленное место убийцы в начале восьмидесятых годов. Вадим Тищенко шестнадцати лет.

«В тот день меня пригласили в горисполком города Шахты по поводу того, что я якобы захламил территорию музыкальной школы. В городе Шахты на железнодорожном вокзале был уже примерно в 14–15 часов… Когда шел по перрону до туалета, обратил внимание на одиноко стоящего паренька лет семнадцати… По дороге он рассказал, что в этих местах бывал с ребятами, что они даже ездили как-то за орехами, яблоками в район остановки Кирпичная… Вышли к саду, орехов не видели… И тут Тищенко захотел оправиться. Я сразу подбежал и свалил его на землю… Он сильный оказался, укусил меня за палец и так ударил по ноге, что я потом долго прихрамывал».

Прихрамывая, с кое-как завязанным пальцем, Чикатило вышел из лесополосы неподалеку от платформы Кирпичная, умылся в луже и уселся на пенек ждать электричку.

Его видели там под утро — рослого мужчину лет пятидесяти в темно-коричневой синтетической куртке и кепке, с сумкой через плечо.

Тело Вадима обнаружили 3 ноября. Евгений Бакин стоял над ним, кусая губы. По настоянию следователей, несколько дней назад именно здесь, у платформы Кирпичная, были расставлены посты физического прикрытия. Только что он узнал: посты сняли, потому что в Новочеркасске не хватало милиционеров для патрулирования.

Яндиев вспоминает, что три недели, оставшиеся до взятия Чикатило, его переполняла ярость. Но ярость не отчаяния, а предчувствия скорой встречи с преступником. Профессиональный нюх человека, много раз шедшего по кровавому следу, подсказывал ему — осталось совсем немного. Он позвонил в Москву Костоеву и сказал: «Исса Магометович, приезжайте немедленно, убийца пошел ва-банк».

Костоев вел не только «Лесополосу», на его плечах были сложнейшие дела по всей России. Он приезжал из Москвы на несколько дней, знакомился с положением дел, анализировал ситуацию, набрасывал план действий — и возвращался в столицу. Яндиев, Казаков, Бакин оставались. Они не беспокоили его по мелочам. Если Яндиев позвонил, значит, дело приняло серьезный оборот.

Костоев прилетел в тот же день.

К его приезду было сделано много. Усилены посты физического прикрытия на платформах и автобусных остановках, на каждом посту круглосуточно дежурили по два человека. Кое-где установили приборы ночного видения. Патрулировали электрички — как несколько лет назад, когда Чикатило залег на дно. Светловолосые, среднего роста, молодые сотрудницы милиции под видом бродяжек ездили из конца в конец области — вкусы убийцы были хорошо известны.

Знал ли обо всем этом Чикатило? Наверное, знал. Почему же не залег опять? Понадеялся на черный колпак? Так или иначе, он продолжал играть в открытую.

Свидетельница И. П. Белова, лаборантка Шахтинского лесхоза:

«Поздней осенью я ехала из Новочеркасска, где училась в техникуме пищевой промышленности, в Шахты, где жили мои родители. На вокзале увидела мужчину, который как-то странно на меня смотрел. Я села в вагон, он сел рядом. Положил мне руку на колено. Я возмутилась. Он сказал: «Что, не нравится? А раньше это женщинам нравилось». Когда проехали остановку Персиановка, мужчина (теперь я знаю, что это был Чикатило) сказал, что проехал свою остановку и теперь поедет в Шахты. Там мы оба вышли из вагона. Он вызвался меня проводить. Хотел понести мою сумку, но я не дала, подумала: «Сейчас возьмет сумку и убежит с ней».