Я умею прыгать через лужи. Это трава. В сердце моем - Алан Маршалл
— Водичка, а? Денежки зарабатываешь, сукин сын? Прикарманиваешь разницу! Двинуть бы тебя как следует!
И он направился к бару. Я остолбенел, только через минуту значение его слов дошло до меня и обожгло; страшная ярость охватила меня. Я почувствовал потребность ударить этого человека, швырнуть его на пол. Но тут же мучительное сознание своей физической немощности, невозможности справиться с ним овладело мной.
Я поднял голову. Надо мной наклонился Артур.
— Иди спать, Алан.
— Ты слышал?..
— Я слышал. Иди спать.
— Почему это? Я… я…
— Послушай, я прошу тебя. Эта сволочь не отстанет от тебя. Прошу тебя. Иди.
— Ладно, — смирился я, — ладно. Видно, такая уж моя проклятая судьба вечно спать отправляться.
Артур проводил меня взглядом, лицо его было бледнее обычного, сжатые кулаки тяжело опирались на стол.
Я почитал немного, стараясь отвлечься, потом уснул.
Когда на следующее утро я проснулся, Артур уже был одет. Я взглянул на него сонными глазами, довольный тем, что могу еще часок полежать. Артур разглядывал свое лицо в зеркале, стоявшем на комоде. Он хмурился, ощупывал щеки, потрогал шею и затем открыл рот и стал двигать челюстью из стороны в сторону. Я решил, что он собирается бриться. Но он, взглянув на часы, торопливо пошел в кухню; я слышал, как он разговаривал там со Стрелком.
И вдруг я вспомнил вчерашний случай, и ужас охватил меня. Я скорчился в постели, зарылся лицом в подушку, без конца повторяя: «Сволочь, сволочь!» Потом сбросил одеяло и стал быстро одеваться.
Когда я вошел в кухню, там был только Стрелок. Он всегда вставал очень рано, чтобы растопить плиту и подать чай постояльцам. Стрелок был в веселом настроении, я налил себе чаю и приготовился слушать.
— Ну, что ты теперь скажешь про Артура?
— Про Артура? А что? Что он сделал?
— Да разве он тебе не сказал?
— Нет. Что?
— Черт подери! Так ты ничего не знаешь! — Стрелок явно был доволен тем, что на его долю выпало первым рассказать мне волнующую историю. По лицу его было видно, что он намерен извлечь из этого максимум удовольствия.
— Ну давай, — торопил я его.
— Помнишь вчерашнего типа — ну, этого Мясника, который назвал тебя сукиным сыном? Он — гангстер, из некрупных, так, мелочь. Я его знаю. Стрелок от удовольствия потер руки. — Это, брат, получилось здорово! Вот послушай. Как только ты ушел, Артур подходит к нему… вот так… смотри…
Стрелок в несколько шагов пересек кухню и остановился прямо передо мной. Глаза его сузились, голос звучал холодно и твердо: «Ты только что назвал моего друга сукиным сыном. Может, и меня так назовешь?»
Стрелок улыбнулся, довольный произведенным впечатлением, и быстро заговорил:
— Мясник поворачивается, вскакивает и делает шаг назад; но тут он видит, что его дружок — рыжий, который с ним сидел, — тоже вскочил, и на душе у него вроде бы веселее стало. «И назову! — говорит он, а сам так и рыщет глазами — есть еще кто с Артуром или нет? — Эй ты — сукин сын!» — и становится в позу, чтобы стукнуть Артура как следует. Да только того врасплох не захватишь.
«Так и запишем, — говорит Артур. — А теперь выйдем-ка во двор, я хочу пощупать, крепкий ли хрящ сидит в твоем жирном носу, пока ты снова не сунул его куда не следует».
— Артур это умеет, — сказал Стрелок с чувством, как бы в назидание себе. — Ты еще драться начать не успел, а он уже тебя так раздразнит, что ты себя от злости не помнишь.
— Теперь уж черед Рыжего, — продолжал Стрелок. — Это его работа — свою шею вместо Мясника подставлять. Он застегивает пиджак и говорить Артуру: «В морду схлопотать захотелось? Это мы можем!»
Но тут вступает в дело Малыш.
«А ты не суйся, — говорит он и как ткнет Рыжего в грудь своей ручищей. — Не суйся, если хочешь остаться цел».
Рыжий ничего, стерпел. Видно, что от злости его разрывает. Но молчит. Понимает: не того он разряда, что Малыш.
Ну, тут мы, конечно, вышли всей компанией во двор. Можешь не сомневаться, я тоже. На себя я взял третьего из этой шайки, щуплого этого Пройдоху. Если б он только рот раскрыл, я бы ему показал. Значит, таким манером идем мы все в конюшню, фонарь я несу. В конюшне, конечно, более подходящее место, чем во дворе, Артур хотел как раз в конюшне. Я выгоняю старую корову, и все мы забираемся туда.
Малыш берет на прицел Рыжего, а я становлюсь сзади своего Пройдохи. А Рыжий все натаскивает Мясника, все натаскивает — учит подойти ближе к Артуру и дать ему головой под подбородок. Я-то понимаю, о чем речь, вижу, он головой работает.
— А Мясника заставили снять кольца? — спросил я.
— А ты думал! Я-то забыл, но Малыш не дурак, говорит: «Здесь без кастетов!» Мясник собрался было спорить. Но я там был не зря, можешь не сомневаться. Мы с Малышом делаем шаг вперед, и Мясник тут же снимает кольца и отдает их Пройдохе. Пройдоха кладет их в задний карман, по правде говоря, я их три раза пытался вытащить. Я все держался рядом с Пройдохой, а когда Артур стал наступать и погнал Мясника на нас, я залез-таки ему в карман, но вытащить не удалось.
— Ну, а дальше, дальше-то что было? — нетерпеливо перебил я Стрелка, раздраженный этими отступлениями от темы.
— Ну, дальше Малыш скомандовал: «Ногами не бить, Мясник, — попробуешь, не обрадуешься».
Ты ведь видел, Алан, как Артур дерется, — голову вскинет, выпрямится и пошел!.. Он что справа, что слева, одинаково хорошо бьет, захват у него вроде как у пассажира в качку. Мясник приседает, сжимается в комок и кидается вперед, но тут же начинает задыхаться. Эта сволочь ведь никогда в жизни не работала. А Рыжий, верно, подучил его дать Артуру сразу так, чтобы тот не очухался. Вот он и кинулся. Ну, Артур, конечно, влепил ему по-настоящему — раз, другой, третий! — но сразу осилить тоже не смог.
Сцепились они и давай кружить. Тут Артуру немного попало. Но потом он вырвался и уж больше не подпустил Мясника близко к себе, стал лупить его то правой, то левой, и Мясник только знай увертывается. Сам он никак не мог стукнуть Артура как следует, но потом все ж изловчился и чуть
