Жизнь и приключения Сергея Сельянова и его киностудии «СТВ», рассказанные им самим (с иллюстрациями) - Алена Солнцева
Размах, честно говоря, впечатляет, и я думаю, что Сельянову приятно сознавать, что выросло из его детского желания взять в руки камеру и снять фильм по комичной песенке. Конечно, за три десятка лет и сам Сергей изменился, он больше не похож на разночинца, борода и усы стильно подстрижены, одежда дорогих марок, иной круг друзей, теперь он ужинает в хороших ресторанах и среди его знакомых много состоятельных людей. Уже давно появилась у него и машина представительского класса – как он сам объясняет, в Москве она нужна, потому что тут обращают на это внимание. Какое-то время у него даже был свой ресторан высокой кухни – но, конечно, он был лишь инвестором, и сам рестораном не занимался, хотя ужинал там с удовольствием.
Но он по-прежнему живет в поезде, на два города, у него два офиса, московский и питерский. Впрочем, и в молодые годы Сельянов, тогда не отказывающийся от выпивки и способный принять весьма большое количество алкоголя без особых изменений сознания, был, в первую очередь, трудоголиком. Его друг Михаил Коновальчук вспоминал, как, приходя в квартиру к Сельянову, сидел ночью на кухне с его женой и группой серьезно пьющих приятелей, в то время как Сергей в соседней комнате до утра стучал на пишущей машинке, потом ненадолго крепко засыпал, потом снова печатал, а веселая компания гуляла и хулиганила. Когда я рассказала про это сегодняшнему Сельянову, он отмахнулся: «Чушь, не было этого», но потом подумал и сказал: «Ладно, для легенды сойдет». Он и сегодня очень много работает, у него мало времени на личные отношения, о друзьях он говорит, что они у него есть, все остались, и он знает, что может рассчитывать на их помощь, так же, как и сам готов ее при необходимости оказать (и оказывает), но прежнего дружеского общения нет: «Раньше было время дружить, выпивать, приключения всякие, этой составляющей у меня сейчас нет, да я и не нуждаюсь в этом. Ну а как рассказать про друзей, с которыми мы – что? Играем в хоккей, выпиваем? Закатываемся куда-то? Нет сейчас в моей жизни бытовой составляющей, чтобы что-то вместе делать. Характер взаимоотношений изменился».
Теперь он ест мало, почти не пьет, хотя, говорят, иногда с удовольствием танцует с молодыми артистками в VIP палатке на фестивале «Кинотавр». И хотя «Кинотавр» тоже изменился, стал стильным и дорогим, Сельянов говорит, что если – иногда – и позволяет себе по-настоящему расслабиться и даже как следует выпить, то именно там, в привычной и давно знакомой атмосфере, среди «своих». А свой день рождения Сельянов отмечает на фестивале «Короче», который проходит в Калининграде, он там президент, а бессменный председатель жюри – Игорь Толстунов, ну и приезжают другие главы кинокомпаний-лидеров. Придумал и отстроил этот фестиваль тот самый Стас Воскресенский, который помогал индустрии, когда был замминистра экономики, а потом поработал в Калининграде и решил, что это идеальное место для кинофестиваля. Все получилось на пять с плюсом. Там Михалыч, как его называют с юношеских времен, тоже с удовольствием оттягивается.
Реформа и ее развитие
Но сейчас, на моей дощатой деревенской террасе ни о каком расслаблении и речи нет. Диктофон все время включен, список вопросов не исчерпан, а время – почти. Сельянов, торопясь, все-таки подавился рыбьей костью (на рынке рыбаки меня уверяли, что наши волжские судачки самая некостлявая рыба на свете), но, к счастью, обошлось, судак не стал причиной гибели легендарного продюсера. Откашливаясь, он продолжает объяснять ситуацию вокруг Фонда кино, работу которого хочет переподчинить себе министр Мединский, по поводу чего Ассоциация продюсеров сочиняет письмо протеста.
«Можно сказать, – говорит Сельянов, – что реформа сработала, и я этим доволен. Что предсказывал, или, точнее, что обещал, то и произошло. Цифры, показатель доли российского кино в прокате, росли, в 2017 году доля российского кино составила почти 25 %, а если считать первую половину 2018 года, что, в общем, неправильно, поскольку летом российское кино не работает, то она выросла еще на 50 %, это очень много, мы такого не ожидали. Нам даже не слишком это понравилось, потому что теперь все будут ждать дальнейшего роста, а цифры больше расти не будут, можно сказать, что мы вышли на проектную мощность, теперь довольно долго предстоит болтаться в этом промежутке, если государственная поддержка не будет увеличена. Если стране надо, чтобы доля была больше, то надо добавлять денег, но вряд ли это произойдет. Мединский денег просить не любит. Это сегодня не в моде, не любят тех, кто просит денег. При этом Мединский сам более всех заинтересован в том, чтобы цифры в отчетах росли, это оценка его работы, если они растут, то он молодец. Он одержим цифрами больше, чем мы, он всей душой хочет роста.
Важно, что кино ведь делает не министр, кино делаем мы. Самое главное в этом проекте, который мы лоббировали, – чтобы компетенция была у лидеров, чтобы они принимали решения: что делать, а что не делать. А сейчас министр хочет этот принцип поменять, чтобы самому решать, кому и на что и давать деньги, и сколько. Конечно, это нарушает философию всего проекта.
Сломать эту систему у него может хватить возможностей, но я думаю, этого не случится. У нас же нет на самом деле идеологического давления, есть давление зрителя, и это продюсер кровно заинтересован в том, чтобы вернуть свои затраты, именно он рискует, а не Мединский. Если бы была идеологическая система, то тогда другое дело, тогда Минкульт мог бы диктовать – снимайте про то или это, а на деньги наплевать, но мы сейчас отчитываемся цифрами, а цифры – это рынок. Это конкуренция, в первую очередь, с американским кино. Поэтому я не думаю, что система рухнет. Не исключено, что в результате, при всех вмешательствах, все останется как было. Хотя чиновничий произвол дело не вполне удобное. Конечно, чиновники могут заниматься какими-то определенными проектами, через госзаказ, государство имеет право заказать кино на важную для себя тему, но это два-три проекта, не больше, это нормально. Но потребности рынка должны определять продюсеры.
Сейчас в Фонде ставки сделаны на зрительское кино, так было не с самого начала. Пока Фонд возглавлял Толстиков, там ориентировались на зрительское кино, но не отказывали и авторскому. Считалось, что выбор стратегии – дело продюсера, что он
