Гвидо Кнопп - История триумфов и ошибок первых лиц ФРГ

После аперитива — пили польскую водку — Шмидт показал гостям свой дом. В гостиной правитель Советской империи с интересом рассмотрел полное собранно сочинении Карла Маркса. Потом канцлер показал Брежневу свой исключительно скромный, небольшой рабочий кабинет, который был забит книгами до самого потолка. Здесь в буквальном смысле слова теснились Шмидт, Брежнев, Геншер, Громыко и два переводчика. Когда стороны обсуждали взаимные геополитические претензии, они использовали глобус, находящийся в кабинете. Когда после упоминания о немецко-китайских контактах Брежнев заговорил о «захвате в клещи» Советского Союза, канцлер положил один палец на Бонн, а другой на Пекин, и сухо спросил: «Не далековато ли для клещей, господин генеральный секретарь?» Смех разрядил обстановку и разговор продолжился. Потом все прошли в столовую, чтобы отобедать в узком кругу. За столом не было даже хозяйки дома Локи Шмидт. «Пообедайте в мужском кругу», — сказала она по-хозяйски решительно и по-протокольному корректно в ответ на просьбу советского посла Валентина Фалина присоединиться к обеду.

Пребыванием в Гамбурге завершился государственный визит, во время которого русские и немцы достигли доверия на личном уровне, но не смогли приблизиться к решению конкретных вопросов. Шмидт хотел говорить о своих опасениях касательно размещения современных советских ракет СС-20. Это оружие с тремя боеголовками и дальностью действия более 5000 километров должно было заменить старые образцы, снабженные одной ядерной боеголовкой и меньшей дальностью поражения. Новые военные ядерные установки могли быть размешены за Уралом, но при этом ФРГ попадала в зону их действия. Одновременно с этим сами установки находились вне зоны действия ядерного оружия НАТО, размещенного в Европе, СС-20 могли быть выведены из строя только американскими межконтинентальными ракетами. Канцлер опасался, что теперь СССР при определенных обстоятельствах сможет оказывать давление на Западную Европу и ФРГ. Баланс сил в Европе сильно пошатнулся благодаря СС-20.

Брежнев в свою очередь во время визита выразил свои пожелания Западу в вопросах разоружения. «Договоримся об отказе производить и размещать новые системы оружия массового уничтожения. Благодаря обоюдным соглашениям мы исключим возможность того, что в мире появится нейтронное оружие», — требовал Брежнев. Он изображал Европу как сообщество народов, которому угрожает повое изобретение американской военной промышленности — нейтронная бомба. Новое оружие было разработано как боеголовка для ракет меньшей дальности. После взрыва излучение убивает людей, но оставляет неповрежденными военное оборудование и здания, которые через некоторое время становятся неопасными, в отличие от зараженных радиацией после ядерного взрыва.

Брежнев оказался сложным гостем, состояние его здоровья в то время уже внушало опасения. Официальный прием из-за усталости советского лидера пришлось прервать. Во время обсуждения ракет средней дальности канцлер настолько рассердил Брежнева своими аргументами, что тот от ярости сорвал со стола карты, при помощи которых канцлер объяснял положение дел. На этом фоне личный визит Брежнева в дом Шмидта в Гамбурге выглядел исключительно красиво и гармонично. Заключительное коммюнике не заявляло о конкретных результатах, а лишь сообщало, что: «В первый раз в заключенном между Востоком и Западом соглашении принято решение, обе стороны считают важным, что никто не стремится к военному превосходству и для обороны достаточно приблизительного равенства и паритета». Для Гельмута Шмидта, «честного посредника» между Западным и Восточным блоками, это было успехом, пусть даже суровую реальность «холодной войны» едва ли можно было изменить при помощи подобных красивых формулировок. Его обязательства были признаны. «Шмидт был сложным, но вместе с тем разумным политиком. У меня постоянно складывалось впечатление, что он хорошо понял, что непременно нужно искать с Советским Союзом соглашения, приемлемые для обеих сторон», — так оценивал канцлера советский министр иностранных дел Андрей Громыко.

По другую сторону проблем вооружения в эпоху «холодной войны» обе стороны вполне успешно достигали консенсуса, например, во время визита Брежнева в Бонн советские и немецкие политики договорились о экономическом сотрудничестве — советский природный газ в обмен на немецкие стальные трубы. Проект был рассчитан на 25 лет. Логика «холодной войны» и «политики разрядки» базировалась на шатком, но сохранявшемся равновесии между угрозами и предупреждениями и сотрудничеством. Следовательно, обе стороны хорошо понимали, что зависят друг от друга и в военной, и в экономической сферах. Именно это понял Гельмут Шмидт и постарался превратить это понимание в политический курс.

В отличие от США, западноевропейские партнеры склонялись к тому, чтобы последовать за немецким канцлером по этому пути. Это стало очевидно в 1978 году, когда на повестке дня стояли государственный визит Джимми Картера и мировая экономическая встреча на высшем уровне в Бонне. Отношения с Картером все еще были натянутыми, главными проблемами были «политика разрядки», мировая экономика и соблюдение прав человека. В последнее время добавилась еще одна проблема: Картер объявил о начале производства нейтронного оружия, Шмидт поддержал его. Из-за этого отношение части СДПГ к канцлеру сильно испортилось. В апреле 1978 года Картер, не проконсультировавшись со Шмидтом, ревностным защитником нового оружия, заявил, что нейтронное оружие временно производиться не будет, а будет обсуждаться на переговорах о разоружении.

Несмотря на все различия, во время государственною визита с обеих сторон звучали заверения в немецко-американской дружбе. Канцлер и президент посетили базу войск США в ФРГ и родственников военнослужащих и Висбадене, где был организован грандиозный немецко-американский праздник. Последовал обязательный визит президента США в Берлин. Тот факт, что Шмидт сопровождал Картера, для восточногерманских политиков было словно бельмо на глазу. Для них Западный Берлин не был частью ФРГ, а присутствие Шмидта они расценивали как иллюстрацию политических притязаний Западной Германии на их часть города. На транзитных пунктах пограничники ГДР обслуживали транспортные средства из рук вон медленно, возвращение было очень затруднено из-за хаоса уличного движения.

Между тем канцлер с президентом ехали вниз по улице Курфюрстендамм в открытой машине, их приветствовали 150 000 ликующих жителей Берлина. Картина была известной, но очень показательной: западные политики и население Берлина плечом к плечу во вражеском окружении. Люди праздновали собственное признание свободы, ведь в Берлине у этой свободы были границы. Когда жители спросили Картера, как долго еще будет стоять стена, он ответил: «Этого я не знаю. Надеюсь, что придет день, когда она будет снесена. Мне жаль, что я не могу дать вам другой ответ, но такова реальность».