Николай Кузнецов - Крутые повороты: Из записок адмирала

В 1937 году был образован Наркомат ВМФ. В 1939 году наркомом был назначен Н.Г. Кузнецов. Его предшественники повлиять на судьбу судостроения были не способны. Осуществить программу 1938 года помешала война (возможно, это и к лучшему, так как линейные корабли, тяжелые крейсера, постройка которых началась, были только обузой, и они разделили бы судьбу «Марата», «Октябрьской Революции», «Тирпица», «Ямато»). К началу войны советский флот состоял из тысячи кораблей различных классов (7 1фейсеров, 59 лидеров и эсминцев, 212 подводных лодок, 2о9 торпедных крейсеров, более 2 тысяч самолетов).

После войны судьба флота сложилась долее драматично. Министр Вооруженных Qui Г.К. Жуков совершенно отстранился от дел и проблем, связанных с флотом. Сталин был занят восстановлением разрушенной страны, серьезными международными проблемами, и курирование флота было поручено В.М. Молотову, который с пониманием относился к нуждам флота, докладам Н.Г. Кузнецова, но, как пишет Николай Герасимович, кроме Сталина, никто, в том числе и Молотов, самостоятельно принимать решение не мог. Необходимо же было решать вопросы кораблестроения с учетом опыта войны. Необходима была разработка новых проектов кораблей с использованием последних достижений науки и техники, кибернетики, электроники, атомной энергетики.

В личном архиве Н.Г. Кузнецова есть копия доклада правительству с кораблестроительной программой, которая не была принята. Корабли продолжали строить не по замыслам руководства ВМФ, а по решению правительства, отражавшим интересы промышленности. В июне 1952 года Н.Г. Кузнецов направил письмо Председателю Совмина, в котором изложил основные недостатки по строящимся кораблям и вооружению: низкая мореходность, слабое противовоздушное вооружение, недостаточная скорость противолодочных кораблей, слабая гидроакустика, интенсивная коррозия корпусов, недостатки подводных лодок XV серии и проекта 613, низкие темпы разработки реактивного оружия, ненадежность отдельных механизмов и устройств. 31 июля 1952 года Николай Герасимович направляет аналогичный доклад в адрес Сталина, Булганина, Маленкова. Вопрос рассматривался на Бюро Президиума Совмина, и позиция военно-морского министра, его справедливое беспокойство о качестве кораблей и вооружения были расценены с позиций В.А. Малышева как «попытка охаять наши лучшие в мире корабли», на чем вопрос и был закрыт.

В 1953 году Первым секретарем ЦК КПСС становится Н.С. Хрущев, человек своеобразный, увлекающийся новыми идеями, в высшей степени — волюнтарист. Его «новшества» во всех областях жизни государства не обошли и Военно-Морской Флот. Ознакомившись с первыми двумя дизельными подлодками с крылатыми ракетами небольшой дальности и посмотрев их стрельбы на Черном море, а также с подводной лодкой проекта 611, вооруженной баллистической ракетой дальностью 800 км на Тихоокеанском флоте, Хрущев сделал вывод, что все проблемы решают ракеты, а корабли и авиация нам не нужны. Несмотря на доказательные, смелые и настойчивые возражения Н.Г. Кузнецова (а я присутствовал при этом), Г.К. Жуков был аналогичного с Хрущевым мнения о флоте. Генералитет, сидевший в президиуме, молчал. Когда Хрущев дошел до танков, заявив: «…Надо посмотреть, нужны ли нам танки?», Р.Я. Малиновский бросил тихую реплику: «Ну это уже, Никита Сергеевич, чересчур».

Для флота настал очередной «черный период». В это время в стадии строительства находились семь крейсеров типа «Яков Свердлов» водоизмещением 16 тысяч тонн, с четырьмя трехорудийными башнями 180-мм артиллерии и шестью двухорудийными универсальными 100-мм. Будучи в высокой степени готовности (80—90%), эти крейсера отвечали всем требованиям того времени. Все семь кораблей были разрезаны на металл. Была ликвидирована Амурская флотилия, а ее мониторы со 130-мм современными орудиями также порезаны. Эта же участь постигла ряд других вполне исправных кораблей, нужных флоту. Морские самолеты Ил-28 были разложены с убранными шасси на взлетных полосах и рулежных дорожках (я это знаю по Тихоокеанскому флоту) и раздавлены гусеничными тракторами.

Ни Г.К. Жуков, ни (впоследствии) Р.Я. Малиновский в дела флота не вмешивались. А.А. Гречко прямо говорил: «Не надо вмешиваться в решения моряков, они сами разберутся со своими делами». Фактически же разбирались не специалисты флота, а промышленный комплекс через ЦК КПСС, в котором военную промышленность курировал выходец из оборонпрома Д.Ф. Устинов. Впрочем, это происходило уже после 1956 года, когда Н.Г. Кузнецов был уволен в отставку в звании вице-адмирала. Начинался другой, но столь же сложный для флота период.

Крутые повороты в политике государства обусловили и «крутые повороты» в судьбе Николая Герасимовича Кузнецова. Они подробно изложены в книге. В своих мемуарах он вовсе не оправдывается, да ему и не в чем было оправдываться, а описывает свои «взлеты» на службе Родине и свои неоднократные «падения». Причиной последних была его открытая, честная борьба с несправедливостью в отношении флота. Этому Николай Герасимович посвятил всю свою жизнь. Это подтверждается и многочисленными письменными отзывами о выдающемся советском флотоводце, написанными его бывшими сослуживцами, подчиненными. Семья Николая Герасимовича располагает множеством письменных свидетельств самых разных людей, моряков, писателей, кинематографистов, чьи жизненные пути соприкоснулись с судьбой Н.Г. Кузнецова, и все они проникнуты большим уважением и любовью к нему. Поместить все отзывы в одном издании не представлялось возможным, но назвать некоторых авторов, видимо, необходимо. Это адмиралы Ю.А. Пантелеев, В.Ф. Трибуц, В.А. Касатонов, И.И. Азаров, В.В. Виноградов, Г.И. Щедрин, А.Т. Чабаненко, писатели В. Рудный, Н. Флёров, дипломат И.М. Майский, кинематографисты М. Ромм, В. Николаева, бывший первый секретарь Приморского крайкома Н.М. Пегов.

Николай Герасимович в «Крутых поворотах» описывает все перипетии снятия его с должностей, снижений в звании. Два эпизода требуют некоторого разъяснения для полного понимания причин гибели линкора «Новороссийск» и обмена злополучной торпеды РАТ-52 на английский трал «ЛАЛ». Эта два события взаимосвязаны. Кроме того, гибель «Новороссийска» до сегодняшнего дня имеет различные толкования причин, да и своего мнения Н.Г. Кузнецов в «Крутых поворотах» определенно не выразил.

В 1944 году я был назначен начальником штаба 4-й бригады траления КБФ (командиром бригады был ныне покойный контр-адмирал Белов). Бригада была большая — 12 дивизионов тральщиков, 157 кораблей от больших до малых катерных тральщиков. Финский залив был похож на суп с клецками — нами и немцами были выставлены сотни тысяч мин. Судоходство было почти полностью парализовано. Шло интенсивное траление, чтобы как можно быстрее пробить безопасные для плавания фарватеры. С якорными минами мы справлялись успешно, уничтожали их, вытравливая до тысячи в сутки. Тралили днем и ночью. Справились и с защитниками минных полей. Это мины, выставляемые немцами на малом заглублении от поверхности, а вместо минрепа (троса) применялись цепи, которые обычными резаками не подрубались. Нашли выход — к резакам трала прикреплялся тротиловый пакет для подрыва цепи, а за катерными тральщиками шли большие и вытравливали якорные мины, поставленные против больших кораблей. Но мы столкнулись и с немецким новшеством — электромагнитными минами, которые массово применялись на глубинах до 40 метров. Эта мина «RMH» представляла собой деревянный ящик на колесиках, начиненный взрывчатым веществом ТГА (тротилгек-сагеналюминий), размером в кубический метр. Мощность взрыва была в 1,6 раза больше, чем у тротила. Внутри мины находился сложнейший механизм с приборами срочности приведения в боевое положение (от немедленного до месяца) и прибором кратности (от 1 до 16), реагирующим на определенный по счету проход над миной или вблизи нее корабля. Начальная чувствительность мины составляла 4 миллиэрстеда (0,31 А/М). Со временем она постепенно грубела. Никаких тралов против этих мин мы не имели, и корабли подрывались на тщательно протраленных от якорных мин фарватерах. Единственно, что нами было придумано, — это таскать, как правило, деревянным тральщиком на буксире 500-метровой длины большую металлическую баржу, нагруженную рельсами, металлоломом для увеличения магнитного поля. Самое трудное заключалось в том, что для того, чтобы считать полосу протраленной, баржу по ней нужно было протащить 16 раз.