Валентина Мирошникова - 50 знаменитых чудаков

11 мая 1720 года в поместье Боденвердер недалеко от Ганновера в родовом имении обедневшего дворянина полковника Отто фон Мюнхгаузена родился пятый из восьми детей. Мальчика нарекли звучным именем – Иероним Карл Фридрих. Его детство прошло в этом маленьком уютном нижнесаксонском городке, жизнь в котором имела как свои преимущества, так и недостатки: наследнику старинного рода найти здесь достойное занятие было довольно сложно. Дворянский род Мюнхгаузенов был известен еще с XII века. Основателем его считается рыцарь Ремберт. Семейная легенда гласит, что все его потомки погибли в войнах и междоусобицах. И только один из них уцелел, уйдя в юности в монастырь. По специальному указу ему, как последнему представителю рода, было предписано вернуться в мир. С него и началась новая ветвь рода – ветвь Мюнхгаузенов, что в переводе означает «дом монаха», или «обитель монаха». Поэтому на гербах всех Мюнхгаузенов изображен монах с посохом и книгой. Среди Мюнхгаузенов были известные воины и вельможи. Например, в XVII веке прославился полководец Хилмар фон Мюнхгаузен, в XVIII – министр Ганноверского двора Герлах Адольф фон Мюнхгаузен, известный тем, что основал Геттингенский университет.

Но настоящая, всемирная, слава выпала на долю «того самого» Иеронима Карла Фридриха, который значился в родословной книге Нижнесаксонской ветви Мюнхгаузенов где-то в середине списка под номером 701. Когда Иерониму Карлу едва исполнилось четыре года, скончался отец, но мать приложила все усилия, чтобы сын не прозябал в провинциальном городишке. Сначала она отослала его в замок Беверн, одну из герцогских резиденций, где мальчику преподали кое-какие науки и галантные манеры, благодаря чему он был определен пажом в свиту Брауншвейг-Вольфенбюттельского герцога, а в 15 лет его зачислили в свиту герцога Фердинанда Альбрехта II. Будущее Иеронима Карла Фридриха было определено – его ждала военная служба в одном из брауншвейгских полков или под знаменем какого-нибудь соседнего германского государства, но эта судьба досталась трем его братьям. А перед Иеронимом Карлом открылась другая дорога – в Россию.

В это время на российском императорском престоле восседала бездетная Анна Иоанновна. Для своей племянницы Анны Леопольдовны она еще в 1733 году выбрала в будущие мужья Антона Ульриха Брауншвейгского и пригласила юного принца в Петербург, где тот был принят на военную службу. Антон Ульрих весьма серьезно отнесся к своим обязанностям, поэтому во время русско-турецкой войны 1735–1739 годов в марте 1737 года отправился в военный поход под командованием фельдмаршала Миниха брать турецкую крепость Очаков. В военных походах и сражениях, по словам Миниха, он проявил себя настоящим солдатом. В бою принц действовал с присущей молодости смелостью, хотя лошадь под ним была убита, кафтан прострелен, один из пажей убит сразу, второй смертельно ранен. Именно отсюда и берет начало крутой поворот в жизни Мюнхгаузена.

Антону Ульриху после взятия Очакова и возвращения в Петербург потребовались пажи, и он написал письмо брату с просьбой поскорей прислать замену. Дело это оказалось не из легких, так как среди дворян не нашлось охотников служить (пусть даже будущему императору) в стране, где «по улицам бродят медведи». Но два молодых человека, склонных к приключениям и авантюрам, все же нашлись. Ими стали фон Хойм и фон Мюнхгаузен. Судьба первого не исследовалась, а вот пребывание в России Иеронима Карла отслежено если не по дням, то уж по годам четко.

Пажи выехали из Вольфенбюттеля вместе с направляющимся в Россию советником фон Эбеном 2 декабря 1737 года. Сообщение об их приезде в Петербург имеется в донесении из России секретаря брауншвейгского посольства Христофора Фридриха Гросса. Это письмо от 8 февраля 1738 года называет почти точно дату прибытия Мюнхгаузена: «Граф фон Эбен на днях прибыл сюда с двумя пажами». Новая страна произвела на Иеронима Карла сильное впечатление. То, что он попал в Россию в декабре, уже можно расценивать как суровое испытание – русские морозы и снежные бураны для европейцев были сущим наказанием. На склоне лет он рассказывал слушателям: «Я выехал из дома, направляясь в Россию, в середине зимы. Только в это время года мороз и снег приводят в порядок дороги, позволяя добраться до этой удивительной страны…» Мюнхгаузен представлял Россию, гиперболизируя все виденное и слышанное, чтобы подчеркнуть ее особенности. Описывая обильные снегопады, он сообщает, что вынужденно привязал коня к какой-то виднеющейся из-под снега палке, которая оказалась кончиком креста церковной колокольни, возвышавшейся над окрестными строениями. А когда снег неожиданно стаял, ему пришлось выстрелом перебивать веревку, чтобы освободить привязанного к макушке колокольни коня. Отсюда и мороз, от которого даже звук замерзает в рожке ямщика, и безмерные пространства, которые можно преодолеть разве что с фантастической скоростью.

Но в то же время далекая заснеженная страна, столь уверенно и мощно выходившая на авансцену европейской и мировой политики, была для юного барона, до того ни разу не покидавшего Боденвердер, краем, где вершилась сама История. И он спешил навстречу будущему, открывавшемуся ему в мечтах. Восемнадцатилетний фон Мюнхгаузен уехал в Россию, преисполненный юношеского честолюбия, планов и надежд, и оказался в Петербурге – городе, поражавшем даже взыскательный взгляд европейца новизной и грандиозностью. Паж молодого герцога часто бывал при дворе, восхищался фейерверками и гвардейскими парадами, видел императрицу и принимал участие в придворных обедах и праздниках. Кстати, впоследствии в одной из своих историй барон Мюнхгаузен описал гигантский паштет, поданный на таком обеде: «Когда с него сняли крышку, наружу вышел одетый в бархат человечек и с поклоном преподнес императрице на подушечке текст стихотворения». Можно было бы усомниться в этой «выдумке», если бы не точно такое же описание пира на свадьбе племянницы Петра I Анны Иоанновны (будущей императрицы) с герцогом Курляндским Фридрихом Вильгельмом. Петр I сам разрезал два огромных пирога, из которых выбежали на стол нагие карлицы и станцевали менуэт. Так что барон говорил «чистую правду», только сильно преувеличенную.

Роскошь и блеск петербургского двора не могли не поразить молодого человека, однако жизнь Мюнхгаузена состояла не только из светских развлечений. Уже в конце февраля 1738 года русские войска под командованием фельдмаршала Миниха вновь пошли на турок, и Антон Ульрих вместе со свитой отправился честно исполнять воинский долг. Это была единственная военная кампания, в которой барон Мюнхгаузен действительно принимал участие и о которой потом много и «правдиво» рассказывал. Поход оказался чрезвычайно изматывающим, турки вынудили русские войска отступать, преодолевая степи, переправляясь через притоки Днестра, и терять силы, людей и обозы. В конце концов русская армия отступила, и принц вместе с пажами вернулся в Петербург. Анна Иоанновна, наконец, назначила день свадьбы: торжественная церемония состоялась в июле 1739 года. В следующем году у Анны Леопольдовны родился сын Иван, которого императрица и назначила своим наследником.