Вселенная русского балета - Илзе Лиепа
Еще один абсолютный шедевр хореографа Мориса Бежара – балет «Болеро». Сегодня есть два спектакля, которые не продаются: очень трудно получить разрешение на их исполнение или постановку. Это «Весна священная» и «Болеро». Чтобы «Болеро» могла станцевать другая труппа (не труппа Бежара), должно произойти нечто невероятное, особый случай.
«Болеро» – не новый спектакль. Прежде всего о музыке – в 1928 году ее сочинил по просьбе Иды Рубинштейн, танцовщицы с российскими корнями, Морис Равель. Балет для Иды в том же году поставила Бронислава Нижинская. Ида танцевала на высоких каблуках, на столе, в окружении мужчин. Бежар оставил стол и мужской кордебалет. Но идея у него была другой – не просто испанский танец, но Мелодия и Ритм. Мелодия в образе женщины, которая танцует на столе, и Ритм – это мужчины, которые ее окружают. Вся постановка – это некий диалог между Мелодией и Ритмом, и в результате Ритм поглощает Мелодию. Это очень чувственный замысел и чувственный балет, однако Бежар принадлежал к тем хореографам, которым никогда не изменял вкус, – даже в самых откровенных решениях он всегда удерживался в рамках эстетики.
В своем «Болеро» Бежар занял сорок мужчин-танцовщиков. Партию Мелодии на премьере танцевала сербская балерина Душка Сифниос – «великолепная и роскошная», как говорил о ней Бежар, с длинными ногами и узкими удлиненными стопами. Одета она была очень просто: черное трико до щиколотки, светлый обтягивающий топ и босые ноги. И семнадцать минут музыки без остановки. Чтобы танцевать этот спектакль, любому исполнителю нужно быть невероятно выносливым. У нас это называется «лошадиный балет», потому что очень сложно выдержать колоссальное напряжение: как в музыке крещендо, так и в «Болеро» страсть достигает накала к финалу, когда уже нет сил.
Хореография Бежара на самом деле уникальная. Казалось бы, ничего не происходит, основа – полуприседания и одни и те же переступания ногами. Только руки живут своей собственной жизнью, и нужно обладать сверхпамятью, чтобы запомнить такое количество жестов и движений. Тут и грация кошки (за кошками Бежар специально наблюдал, чтобы научиться у них грации), и взмах орлиных крыльев, и «краб», и «солнце», и «рыба»… Откуда он все это брал? Сам Бежар говорил, что вспоминал маленькие греческие деревеньки пятидесятых годов, которые исходил вдоль и поперек, и те старые запахи и ощущения слились для него в определенный образ.
Балет «Болеро», который Морис Бежар поставил в 33 года, можно назвать одним из самых лучших хореографических текстов XX века. Так что он имел полное право назвать свою труппу «Балет XX века». Для труппы танцевать «Болеро» стало ритуалом, почти ни одни гастроли не обходились без него. А для публики спектакль стал культовым – без «Болеро» уже невозможно было представить труппу Бежара.
В 1979 году Бежар отдал партию Мелодии Хорхе Донну, мужчине, в котором хореограф видел идеального танцовщика. Вначале Хорхе Донн танцевал с женским кордебалетом, а потом Бежар изменил постановку – мужчина на сцене и мужской кордебалет.
«Болеро» хотели танцевать очень многие танцовщики. Блистательными исполнителями были Сьюзен Фаррелл, Мари-Клод Пьетрагалла, Патрик Дюпон, Шарль Жюд, Николя Ле Риш, а из русских балерин – гениальная Майя Плисецкая и Диана Вишнёва. За полвека существования балета в нем станцевали больше тридцати суперзвезд мирового уровня. В 1997 году Бежар лично передал «Болеро» Сильви Гиллем, приме Королевского балета Великобритании, и за пятнадцать лет она (по ее признанию) исполнила его более двухсот раз. Мне довелось видеть ее выступление в Париже, в Театре Елисейских Полей. Она сделала очень необычную редакцию – вместо кордебалета вокруг стола посадила оркестр, и это было тоже интересно. Гиллем была холодновата, но всё же интересна и очень красива в этом спектакле.
Культовую партию Мелодии каждый осмыслял по-своему. Сам хореограф считал, что именно этот его балет проявляет всю глубину и личность исполнителя.
Начиная с «Болеро» в Европе родилось понятие «бежаромания»: появились фанаты спектаклей Бежара, которые ездили за ним по всему миру. В европейском балете такие фанаты были, пожалуй, только у Рудольфа Нуриева, и называлось это «рудиманией». О себе Бежар стал говорить: «Я знаменит, как Пизанская башня».
Морис Бежар – хореограф, который изменил эстетику балетного спектакля, отношение к нему публики. Благодаря Бежару балетное искусство сделало огромный скачок в современность, в будущее.
В начале шестидесятых произошла знаковая для Бежара встреча: он познакомился с аргентинским танцовщиком Хорхе Донном, который на долгие годы стал не только премьером труппы, но и много значил для личной судьбы хореографа.
Однажды к Бежару на служебный вход пришел молодой человек и попросил о встрече. Это был Хорхе Донн. Хореограф сразу оценил настойчивость юноши и его удивительную внешность: открытое лицо, копна светлых волос, проницательный взгляд, прекрасная фигура. Донн приехал из Аргентины – занял денег на билет до Брюсселя, чтобы добраться до мэтра, с которым мечтал работать. Он всеми силами хотел понравиться, и ему это удалось – Бежар взял его в свою труппу.
Юный красавец очень быстро стал звездой «Балета XX века» и этот статус сохранил за собой до самого конца. В 1988 году, когда Бежар переехал в Лозанну, Донн попробовал создать собственную труппу, но она просуществовала меньше года, и Донн вновь присоединился к Бежару.
У них с Бежаром сложились особые отношения, выходящие за рамки сцены. Бежар и Донн ассоциировали себя с Дягилевым и Нижинским: история повторялась. Хорхе Донн однажды сказал: «Я бы хотел танцевать только то, что Мастер поставил на меня, – он знает обо мне всё». «Болеро», шедевр Бежара, появился еще до встречи с Хорхе Донном, но ради Донна он радикально
