Валерий Ковалев - Морской ангел

И, встав со стула, вышел из кабинета.

Когда над землей забрезжил рассвет, автопоезд несся по пустынной трассе, наверстывая упущенное время, а стальные глаза смотрели вдаль. Страны тотальной коррупции и криминала. Которую ждала братоубийственная война. Но это было потом.

А пока «нэзалэжна» получала дармовой российский газ и растила у себя подобных «москальским» олигархов…

Наступила весна 1995-го. Год 50-летия Победы.

В России началась Первая чеченская война, забастовали голодные шахтеры Кузбасса, а в подмосковных лесах из-под снега стали вытаивать «подснежники». Так звали сотни убиенных, которых лишили имущества и жизни зимой жировавшие в столице воровские диаспоры, а также «солнцевские, «люберецкие», «подольские» и прочие местные преступные группировки.

Одним таким «радостным» днем, в выходной, Димыч как обычно «бомбил» по городу, ему улыбнулось счастье. Предстало оно в виде импозантной девицы, поднявшей руку на Покровке, сделавшей заказ в аэропорт Шереметьево и обратно.

– Будет сделано, – оживился шофер, после чего юное создание впорхнуло на заднее сиденье.

В дороге, как обычно, разговорились, Элизабет (так звали пассажирку), сообщила, что она студентка-англичанка, стажируется на языковом факультете в МГУ и встречает прилетающего погостить из Лондона брата. А когда ехали назад втроем с крепким веснушчатым парнем, в котором угадывался военный, выяснилось забавное совпадение. Элизабет снимала квартиру в том же доме, где жил Димыч, да еще в его подъезде, двумя этажами выше.

Демонстрируя русское гостеприимство, он тут же пригласил Элизабет в гости. На русские пироги с творогом.

– О, пир-роги! – чмокнула губами она и что-то сказала по-английски брату.

– Ес, ес, – согласился тот, меланхолично взирая на пейзажи Подмосковья.

Ровно в назначенный час прозвенел дверной звонок, и на пороге возникла соседка с коробкой английского чая «Barry’s».

– Проходите, – радушно встретила ее жена, принарядившаяся в лучшее платье.

А когда гостья и хозяева прошли в зал, где вкусно пахло сдобой и другими разносолами, в которых Лидия Александровна была «докой», Элизабет увидела ряд висящих в рамке фотографий на стене. И среди них молодого улыбавшегося моряка, с орденами и медалями.

– Вы были на войне? – обернулась к Димычу.

– Был, – коротко ответил он. – А теперь прошу к столу. Пироги остывают.

Отдали дань пирогам, соленым грибкам и другим русским блюдам, под вишневую наливку. Элизабет все весьма понравилось. Когда же перешли к заваренному по особому рецепту лично хозяином «гостевому» чаю, девушка попросила рассказать о его участии в войне. Если можно.

– А почему нет? – прихлебнул он из чашки. И отставил ее в сторону. – Слушай дочка.

По мере неторопливого повествования лицо Элизабет менялось. От испуганно-недоверчивого в начале и до восхищенного в конце. Причем Димыч сообщил только основные вехи своего боевого пути. Опустив подробности.

А потом Лидия Александровна показала ей боевые награды мужа.

– Как много! – удивилась Элизабет. – Словно у адмирала. И здесь даже есть иностранные. – Осторожно взяла в руки две, став рассматривать.

– Это от Болгарии и Югославии, – улыбнулась Вонлярская. – Некоторое время назад мужу вручили в их посольствах.

– Было такое дело, – кивнул Димыч. – Подтверждаю.

Когда же распрощавшись, гостья ушла, супруги еще долго пили чай и молчали. Потрескивая, остывал электросамовар. На кухне размеренно отсчитывали время «ходики»…

О своей встрече с «потрясающим русским» Элизабет не преминула сообщить в ближайшем же письме домой, в Лондон. Вскоре оттуда на имя «мистера Вонлярского» пришел пакет. Там имелось официальное приглашение ему и супруге прибыть в столицу Объединенного Королевства для участия в международных торжествах по случаю 50-летия Победы союзных войск во Второй войне. Все расходы по перелету туда и обратно, а также их размещению, приглашающая сторона брала на себя. В лице Оргкомитета. По очередному совпадению звезд, одним из его руководителей оказался тот, кому, собственно, и адресовала свое письмо Элизабет – ее отец. Участник Второй мировой и весьма уважаемый человек в «Туманном Альбионе».

Так что приняв официальное предложение, чета Вонлярских одновременно оказалась и персональными гостями этой семьи из «сливок» Британского общества.

Семья, поначалу встретив прибывших в аэропорту Хитроу, через несколько дней перетащила Димыча и Лиду из отеля к себе домой, в фешенебельный пригород столицы. Здесь сближение славных представителей двух великих народов приобрело характер стремительный и необратимый. Верные союзническим традициям, обе стороны стойко держали удары по печени. Причем как от отборного шотландского виски «Блэк Лейбл», так и самопального, домашнего изготовления «бренди из Москвы» – этого секретного жидкого оружия России, предусмотрительно захваченного неугомонным Димычем в достойном для крепких мужиков объеме.

Ближе к началу торжеств, сокрушительно взломав языковые барьеры и классовые предрассудки, обе стороны достигли полного взаимопонимания. Димыч живо откликался на свежеиспеченный английский эквивалент своего имени «Миттрич», а папа Элизабет, кавалер боевого ордена за Фолкленды, щеголял в Лидином подарке – собственноручно связанном ею из пуха ангорской козы шикарном свитере. Сын же Героя Фолкленд, тоже кадровый офицер, когда за столом вдруг иссяк «боезапас», не колеблясь, выставил на него ценную семейную реликвию – невесть как попавшую в их дом еще в конце сороковых годов и бережно хранимую много лет бутылку «Столичной».

Помимо застольной, были культурная, а также спортивная «программы». На открытой террасе усадьбы, куда мужская часть компании перебралась «подышать свежим воздухом», оставив дам заниматься светскими беседами. Там под волынку[169](у хозяина были шотландские корни) для начала исполнили русскую «Катюшу», а потом перешли к гэльским[170] напевам. А когда все почувствовали небывалый подъем, Димыч утвердил локоть правой лапы на столе и предложил посоревноваться в армрестлинге.

– Ес! – переглянулись союзники. И первым сцепил с ним ладонь папа. Поражение оказалось молниеносным.

– О-о! – выпучили глаза сын и еще какой-то родственник по мужской части, после чего с готовностью сменил главу семейства.

Старый вояка и молодой, боролись пару минут. Наливаясь кровью. Потом рука наследника была прижата к дубу стола. Окончательно и бесповоротно.

– I can’t believe it! – аж подскочил на стуле родственник. Но судьбу испытывать не стал. Себе дороже.

А папа Элизабет, покосившись назад (не появились ли в дверном проеме дамы), извлек из-под свитера плоскую фляжку, со щелчком откинул ее колпачок и со словами «Yes zdravstveni Russia!» торжественно вручил победителю.