Фернандо Пессоа - Книга непокоя

Нашими ощущениями, быть может? Является ли любовь способом обладать самими собой в собственных ощущениях? Является ли она способом воплощать мечту о своем существовании, и когда исчезнет чувство, останется ли, по крайней мере, память о нем, то есть подлинное обладание?..

Давайте же оставим даже это заблуждение. Мы не обладаем и нашими ощущениями. Не с помощью памяти… Память, в конце концов, это ощущение прошлого. И каждое ощущение – это иллюзия…

– Послушай меня, послушай меня наконец. Послушай меня и не смотри через открытое окно ни на противоположный берег реки, ни на сумерки… ни на свистящий поезд, режущий далекую неопределенность… – Слушай меня молча…

Мы не обладаем нашими ощущениями… Мы не обладаем собой в них…

(Наклоненная урна, сумерки проливают на нас… масло, где часы, лепестки роз плавают медлительно.)

Бесполезные пейзажи, как те, что опоясывают чайные китайские чашки. Чашки всегда такие маленькие… Куда бы они продолжались и что бы там… из фарфора, пейзаж, который не выходит за пределы чайной чашки?

Некоторые души способны чувствовать глубокую боль при виде пейзажа на китайском веере, не имеющего трех измерений.

…и хризантемы страдают в своей усталой жизни в садах, сумеречных оттого, что вмещают их.

…японское сластолюбие – иметь хотя бы два измерения.

…существование, расцвеченное тусклыми прозрачностями японских фигурок на чашках.

…какой-то стол, накрытый для скромного чая, – простой предлог для бесед, полностью бесплодных, – всегда был для меня чем-то, имеющим индивидуальность и душу. Образуется как организм, целиком синтетический, что не является чистой суммой частей, его составляющих.

В эту железную эпоху варваров лишь намеренно преувеличенный культ наших способностей мечтать, анализировать и притягивать может служить защитой нашей личности от разрушения или отождествления с другими.

Реальное в наших ощущениях – это определенно то, что не наше. Общее в ощущениях – это то, что формируется действительностью. Поэтому наша индивидуальность присутствует в наших ощущениях только в их неверной части. Радость, какую я бы испытал, если бы увидел однажды ярко-красное солнце. Оно было бы таким моим, это солнце, только моим!

Никогда не позволяю моим чувствам знать, что́ я хочу заставить их чувствовать… Я играю со своими ощущениями, как скучающая принцесса со своими котами, сообразительными и жестокими…

Внезапно во мне захлопывается дверь, за ощущениями, которые уходят, чтобы реализоваться. Грубо возвращаю с их пути духовные объекты, чтобы они не менялись под влиянием этих объектов.

Небольшие фразы без смысла, что вставляются в беседы, нами воображаемые; абсурдные утверждения, составленные из праха других, которые уже сами по себе ничего не значат…

– В вашем взгляде есть что-то от музыки, играющей на борту какого-то судна в таинственном лоне одной реки с лесами на противоположном берегу…

– Не говорите, что это из-за лунной ночи. Ненавижу лунные ночи…Кто-то действительно имеет обыкновение играть на чем-то в лунные ночи…

– Это также возможно… И очень жалобно, верно… Но ваш взгляд действительно выражает тоску о чем-то… ему недостает чувства, которое он выражает… Обнаруживаю в лживости его выражения множество иллюзий, меня одолевающих…

– Поверьте, иногда я чувствую то, о чем говорю, и даже, несмотря на то, что я женщина, то, что говорю взглядом…

– Не жестоки ли вы к себе? Мы действительно чувствуем то, что нам кажется, что чувствуем? Эта наша беседа, к примеру, похожа на действительность? Нет. В каком-нибудь романе была бы недопустима.

– С большим основанием… Я не имею абсолютной уверенности, что сейчас разговариваю с вами, видите ли… Несмотря на то что я женщина, я сформировала в себе обязанность быть гравюрой из книги впечатлений одного сумасшедшего рисовальщика… Во мне есть детали, преувеличенно четкие… Хорошо знаю, что это создает впечатление реальности, чрезмерной и несколько неестественной… Полагаю, что единственно достойный современной женщины идеал – это быть гравюрой. Когда я была ребенком, я хотела быть королевой любой масти в старой колоде карт, что хранилась в моем доме… Считала эту потребность в геральдике сострадательной… Но пока мы дети, нам свойственны подобные моральные стремления… Только потом, в возрасте, когда все наши стремления аморальны, мы думаем об этом всерьез…

– Я, никогда не говоря с детьми, верю в присущий им инстинкт художника… Знаете, во время нашей беседы, именно сейчас, я хочу постичь сокровенный смысл вещей, о которых вы мне говорили… Меня можно простить?

– Не за все… Никогда не следует раскрывать чувства, которые притворно выражают другие. Они всегда слишком личные… Поверьте, что мне действительно больно делать вам эти признания, ведь, хотя все они лживы, но представляют настоящие лоскутья моей бедной души…В глубине, поверьте, самое горестное для нас – это то, что в действительности нас нет и наши самые большие трагедии связаны с нашим представлением о нас.

– Это так искренне… Зачем говорить об этом? Вы меня уязвили. Зачем лишать нашу беседу ее нереальности? …Ведь это почти возможная беседа за чайным столом между прекрасной женщиной и выдумщиком ощущений.

– Да, да… Теперь моя очередь просить прощения… Но, видите ли, я была невнимательна и действительно не заметила, что говорила об объективных вещах… Давайте изменим тему… Какой вечер!… Не сердитесь…Посмотрите, ведь эта моя фраза не имеет абсолютно никакого смысла…

– Не просите у меня прощения, не обращайте внимания на то, о чем мы говорим… Хорошая беседа должна быть монологом двоих… В ее конце мы должны сомневаться, на самом деле мы беседовали с кем-то или целиком выдумали всю беседу… Лучшие и самые личные беседы и особенно менее назидательные – это те, что романисты предлагают в своих повестях – между двумя персонажами… Например…

– Ради бога! Не надо приводить мне примеры… Это делается только в грамматиках; не знаю, помните ли вы, что даже учителя никогда их не читают.

– Читали вы когда-нибудь грамматику?

– Я – никогда. Я всегда испытывала глубокое отвращение к правилам речи… Единственное, что не вызывало у меня отторжения, это исключения и плеоназмы… Избегать правил и говорить бесполезные вещи – вот вкратце вся существенная современная установка… Разве это не так?..

– Безусловно… То, что отталкивает меня в грамматике (вы уже заметили восхитительную невозможность для нас говорить на эту тему?), то, что наиболее отталкивает меня, – это глаголы… Они – те слова, что придают смысл фразам… Фраза хороша тогда, когда ее можно толковать в различных смыслах… Глаголы!.. Один мой друг, покончивший с собою, – каждый раз, когда участвую в более или менее длительной беседе, довожу какого-то друга до самоубийства – намеревался посвятить всю свою жизнь разрушению глаголов…