Георг Брандес - Бальзак

В начале 30-к годов Бальзак еще, конечно, не касается ни общества времен июльской монархии, ни женщин этой эпохи с их страстями. Это он делает уже позже. Заметим мимоходом, что в зрелые лета он вообще строже и суровее относится к новым сюжетам. Веяние весны отлетело навсегда. Во многих произведениях все еще на первом плане женщина и любовь, но прежняя склонность обратилась в страсть, а страсть стала пороком. Мало бескорыстных чувств и чистых симпатий, но во всем расчет, даже у женщины, притом в деле любви, тем более, если роль любви заменяют другие отношения. Куртизанка во многих романах оттесняет светскую даму на задний план, а иногда у первой меньше корыстолюбия, чем у последней. Автор раскрывает перед читателем мрачные бездны эгоизма и «академии» пороков.

IV

Из произведений, появившихся в 1833-4 гг., преимущественно должно указать на два – на изящную, классическую повесть «Eugénie Grandet» и на большой роман «Père Goriot». В первом романе Бальзак соперничает с Мольером («L'avare»), а во втором ни больше, ни меньше как с самим Шекспиром («King Lear»).

По «Eugénie Grandet» нельзя судить о таланте Бальзака, хотя он долго гордился именем автора этой новеллы. Она обратила на себя внимание тем, что писатель с необыкновенною наблюдательностью и верностью изображает провинциальную жизнь с её своеобразными пороками и добродетелями. Книгу эту рекомендовали для семейного чтения, потому что героиня – знатная и целомудренная молодая девушка. Бальзак с необыкновенным мастерством раскрывает всю гнусность скупости, в которой древние видели лишь одну комическую сторону. Он доказывает, что скупость, над которою забавлялись, как над смешною слабостью, мало-помалу убивает все человеческие чувства и потом её медузина голова деспотически подымается, как грозный страж над всем тем, что окружает скупца. Автор значительно приблизил этот тип к нашему вниманию. По его взгляду, жадный скупец – не герой мещанской комедии, а властолюбивый мономан, зачерствелый мечтатель, поэт, который при виде золота проникается страстною алчностью и в то же время предается самым диким мечтам. Он только полнее других сознает ту истину, что золото воплощает в себе исполнение всех человеческих стремлений и надежд. Уже в одной этой характеристике виден громадный талант Бальзака. Не берясь самонадеянно за великие задачи, он достигал высоких целей малыми средствами, которых другие не заметили, или если и заметили, то пренебрегли.

Собственно говоря, в «Eugénie Grandet» рамки не тесны, но для дарования Бальзака они очень узки.

В «Père Goriot» сцена романа шире. Не отдаленный провинциальный уголок изучает он здесь, а целый громадный Париж, который подобно гигантской панораме развертывается перед глазами читателя. Здесь уже нет никаких отвлеченностей и обобщений, как в «La peau de chagrin». Каждый класс общества и каждый член его изображены индивидуальными чертами. Я упомянул о «Короле Лире»; но отношения обеих бессердечных дочерей к отцу, как они ни глубоко задуманы и прочувствованы, составляют сюжет у Бальзака лишь с формальной стороны. Настоящий же сюжет – это появление в парижском обществе и похождения молодого человека, приехавшего из провинции и сравнительно не испорченного. Он постепенно открывает истинную суть высшего света и ужасается своих открытий; он сторонится от него, но подвергается искушениям и, наконец, последовательно, хотя и наскоро, воспитывает себя для той жизни, какую ведут окружающие. Характеристика Растиньяка – одна из самых глубоких и верных, какие только создал сам Бальзак и вообще кто-либо из новейших романистов. Бальзак с большим искусством показывает нам, как с разных сторон, всюду, где только мнения не подсказаны лицемерием или наивностью, Растиньяк встречает в обществе те же взгляды и ту же мораль. Его родственница и покровительница, знатная и прелестная г-жа Боссан, говорит ему: «Чем хладнокровнее вы обдумываете, тем дальше пойдете. Сыпьте удары без сожаления, тогда вас и будут бояться. Смотрите на мужчин и на женщин просто как на почтовых лошадей, на которых вы едете во всю прыть к станции… А если у вас есть искреннее чувство, то, смотрите, не обнаруживайте это, а иначе вы будете не молотком, а наковальней… Если женщины найдут вас остроумным, то мужчины поверять этому, если только вы сами не выведете их из заблуждения… Тогда вы узнаете, что общество есть не что иное как сборище дураков и подлецов. Не приставайте ни к тем, ни к другим». А беглый каторжник Вотрен говорит ему: «Надобно или ворваться в среду людей подобно пушечному ядру, или прокрасться подобно заразе. Честность ни к чему не ведет! Преклоняются перед величием гения, но ненавидят его, стараются оклеветать, да и преклоняются, пока он в силе. Одним словом, ему молятся на коленях, если нельзя затоптать его в грязь. Пари держу, что он в Париже и двух шагов не сделает, не наткнувшись на дьявольские проделки… Вот почему честный человек – общий враг. А кто, думаете вы, честный человек? – В Париже – тот, кто может и не хочет делиться».

Растиньяк – это тип молодого француза пройдохи. Он человек с дарованями, не выходящими, впрочем, из общего уровня, и весь идеализм его – кто неопытность двадцатилетнего возраста. Сначала он потрясен и поражен всем тем, что ежедневно видит и переживает, потом сам начинает домогаться жизни жизненных благ все с меньшею совестливостью и все с большей жаждою. Он возмущается, когда Вотрен в первый раз предлагает ему старый вопрос, согласился ли бы он убит мандарина в Китае, которого он никогда не видал, если бы для этого было достаточно одного желания получить миллион. Его воображению живо представляется хрипящий мандарин, уже мечущийся в предсмертной агонии. Сначала он, как и всякий, говорит, что желать сделаться великим или обогатиться во что бы то ни стало – то же самое, что решиться лгать, подличать, пресмыкаться, льстить, обманывать, – то же самое, что согласиться служить тем, кто лжет, подличает, пресмыкается. Потом он отрекается от этих убеждений на том основании, что вовсе не хочет думать, а только следовать влечению сердца. Было время, когда он еще был настолько юн, что не мог действовать с расчетом, но уже настолько созрел, что в его голове носились неопределенные мысли и туманные мечты. Если бы можно было их концентрировать химически, то получился бы не совсем чистый осадок. Сношения со светскою дамой, Дельфиной Нюсенген, дочерью Горио, довершают его воспитание. Он видит всю ту массу крупных и мелких невзгод, из которых слагается жизнь высшего общества, а в то же время находится под влиянием насмешливого циника Вотрена. «Еще два или три урока высшей политики – и вы увидите свет таким, как он есть. Важная особа, разыгрывая по временам мелкие добродетельные сцены, удовлетворяет каждой своей прихоти при оглушительных криках одобрения глупцов… Я с удовольствием позволю вам презирать меня сегодня, потому что потом вы меня полюбите. Вы найдете во мне те зияющие бездны, те сосредоточенные чувства, которые глупцы называют пороками, но никогда не найдете во мне робости или неблагодарности». Глаза его ясно видят кажущийся лоск всего окружающего. Он видит, что уставы и законы для наглецов служат только ширмою, за которою они свободны в своих действиях. Куда он ни взглянет, всюду ложное достоинство, ложная любовь, ложная доброта, ложные браки. С редким тактом изобразил Бальзак тот момент в жизни каждого даровитого юноши, когда при виде светской пошлости у него тяжело становится на сердце и душа наполняется презрением к людям. «Одеваясь, он предался самым печальным размышлениям, доводящим до отчаяния. Он смотрел на общество как на грязное болото, в котором тонет по уши каждый, кто только вздумает вступить в него. Там совершаются лишь мелкие преступления, – сказал он себе. – Вотрен покрупнее». Но по том, наконец, измеривши жерло этого ада, он отлично устраивается в нем и готовится подняться до верхних слоев общества, на пост министра, на котором мы его и встречаем в позднейших романах.