Геннадий Корж - Леонид Кучма

К их числу относилось и сближение с Россией. С одной стороны, мы связаны с этим соседом очень тесными узами, игнорировать которые просто нельзя. Да и Россия, наконец, поняла, что с Украиной следует строить иные отношения, нежели те, которые сложились после распада Союза. Путин начал новую политику по отношению к «ближнему зарубежью», но странным образом она везде наталкивалась на противодействие местных элит.

Одной из излюбленных тем в спекуляциях на тему украинско-российских отношений долгое время было мифическое воровство Украиной газа. Именно Кучме удалось снять эту тему с повестки дня. Вот что он рассказывает: «Украина не всегда была примерным плательщиком, но мы никогда газ не крали. Мы всегда договаривались с «Газпромом», он сам давал согласие на отбор газа, и мы потом платили за него увеличенную цену. Можем показать документы. Были накопившиеся долги, но они погашались. А потом, у нас на границе с Европой находится самое большое хранилище газа, которое до отказа заполнено. В случае нехватки - пожалуйста, открывай, качай газ. Но такого не было, чтобы мы не выполняли обязательств по поставкам газа в Европу и залезали в резервные емкости.

Хотя, с точки зрения платежей, рыльце у нас в пушку, долги есть. Можно вспомнить всякие наши экономические структуры, которые на этом паразитировали. Причем, паразитировали не только благодаря усилиям украинцев, но и с помощью российских коллег, которые прекрасно знали, что делают. Долги есть, но мы же их признаем. Какое же это воровство?»

Однако отнюдь не только интересы национальной буржуазии столь сильно толкнули Кучму в сторону России. Здесь явно было что-то личное, и об этом я расскажу позднее - исследуя тот период, когда начался этот процесс.

А тогда… Вот еще одна цитата из книги народного депутат Юлия Иоффе «Один на один с системой»: «Мы работали на износ. Например, нужно было думать, где взять насосы для буровых - Украина их не выпускала. И в то же время простаивали незагруженными огромные мощности предприятий военно-промышленного комплекса. Что ж, приходилось брать на себя размещение таких заказов и контроль за их выполнением. И если я одну из глав этой книги назвал «Под прессом конфронтации», то абсолютно правильным будет утверждение, что правительство Кучмы работало под прессом обстоятельств. Работали лихорадочно, верили - еще чуть-чуть, и дело пойдет. Но мы не знали, как близок цейтнот. Время упустили еще до нас, в самом начале. И Кравчук, и Фокин должны были выработать новую стратегию действий - в условиях разрыва связей. Старые, налаженные, а теперь вдруг напрягшиеся отношения нужно было спешно модернизировать. Многие тогда считали, что главное - это государственная символика. А главным была экономика. Тризуб, флаг, гимн и даже шаровары будут уважать тогда, когда будет экономически сильным само государство. Забота об экономике была бы истинной заботой о государственности, суверенитете и независимости.

Но момент был бездарно упущен, запасы - проедены или украдены. Не думая о завтрашнем дне, сонм ненасытных чиновников бессовестно грабил Украину. Кравчук занимался политикой, а Фокин своими делами. Правительство Кучмы я часто представляю себе в колеснице по управлению страной, бешено катящейся вниз. Остановить это падение при помощи декретов, запуска программ, нацеленных в отдаленную перспективу, было невозможно. Нужна была твердая власть. Еще больше она нужна сегодня - иначе не остановить падение в пропасть».

Летом - осенью 1993 года разразился кризис, который закончился поражением Леонида Кучмы и потерей им премьерского портфеля. В июне президент Леонид Кравчук издал указ «О неотложных мерах по стабилизации экономической и политической ситуации в Украине», согласно которому именно президент сам должен был возглавить правительство. Кучма подверг критике этот документ и заявил о намерении подать в отставку. «Должность премьер-министра на Украине фактически упразднена, - заявил он тогда. - Мне же определена роль вице-президента для особых поручений. Я шел в правительство руководителем кабинета, с твердым желанием вывести экономику из кризиса, а не председателем комитета, у которого отобрали все силовые правительственные структуры и средства массовой информации. Поэтому на ближайшей сессии парламента будет сделано обоснованное заявление об отставке».

В сентябре 1993 года украинское правительство ушло в отставку. На самом деле это означало, что Кучма вышел из тени Кравчука и заложил фундамент для собственного успеха на президентских выборах 1994 года.

Но ему пришлось пережить непростой период, о котором он вспоминает следующее: «Разницу между жизнью во власти и в нормальном мире я почувствовал почти мгновенно. Оставив пост премьера, я сразу же физически почувствовал вакуум, возникший вокруг меня и моей семьи: почти все те, кто демонстрировали любовь и преданность премьеру Кучме, от Кучмы-отставника отвернулись».

Он вернулся в Днепропетровск. Было ощущение пустоты и огромной усталости. Мучила болезнь, горько было от всего, что произошло. Врачи потребовали, чтобы он бросил курить - пришлось это сделать.

О том периоде можно узнать из интервью львовскому «Пост-Поступу», которое экс-премьер дал осенью 1993 года.

«Корр.: В чем причина терзаний, Леонид Данилович?

Леонид Кучма: Знаете, иногда трудно смотреть в глаза людям, которым что-то обещал. Обещал - и не выполнил. Хотя понимаю, что не имел возможность выполнить…

Корр.: Говорят, вас хотели отправить послом в какую-то страну, а потом - сделать заместителем директора брошенного когда-то «Южмаша»…

Леонид Кучма: Глупости! Я за границей более трех суток не выдерживаю. На завод тоже не могу вернуться, хотя мой преемник Алексеев всегда говорит, что уступит должность… Основная моя работа сейчас - народный депутат Украины. После отпуска, если будет согласие Ивана Плюща, можно будет идти в парламент на постоянную работу, хотя это - лишь до июня Странно, но впервые в жизни я чувствую себя безработным…

Корр.: Когда в 1992-м вы приняли предложение стать премьером, это была уступка честолюбию?

Леонид Кучма: Честолюбие у меня есть, но лишнего, думаю, нету… После отставки Фокина надо было кому-то тянуть эту телегу. Я и согласился. Хотя не знал тогда двух вещей. Во-первых для высших эшелонов власти нет ничего святого. С людьми я всегда общался на основе доверия, порядочности. А в «коридорах власти» ничего такого нету. Во-вторых, я свято верил в то, что наша Украина является такой богатой, что кормит весь Союз. Да, богатой она является, но на самом ли деле кормит? Чтобы ответить на этот вопрос, следует посмотреть на торгово-платежный баланс страны… Уже сейчас мы должны России $2,5млрд., что же будет, когда с 1 января тонна нефти будет стоить $100-120, а газ $80 за 1000 кубов? Сельское хозяйство у нас убыточное, от угольной, металлургической, химической промышленности в последнее время не поступало ни одной копейки… Я об этом постоянно говорил в парламенте с весны: наша промышленность мировых цен не выдержит. Это был глас в пустыне… Я так думаю, что с этим парламентом невозможно было что-либо сделать, он должен поскорее отойти. Относительно положения дел: должна быть политическая договоренность с Россией о том, что на протяжении двух лет цены на энергоносители расти не будут. Тогда нам хватит времени на структурную перестройку. А так мы долго не выдержим. Думаю, где-то в ноябре-декабре все может развалиться…