Геннадий Корж - Леонид Кучма

Иоффе, который и сам происходил из директорского лобби, не раз с группой депутатов-промышленников обсуждал шансы Кучмы. И, ставя себя на его место, все они соглашались, что ему надо браться за это дело. Ведь кто-то же должен остановить обвал. Иоффе знал Кучму по работе в комиссии Верховной Рады по базовым отраслям. Зная повадки директоров крупных предприятий, он сразу отметил, насколько от многих из них отличался этот «абсолютно скромный человек».

Иоффе так пишет о своем назначении: «Став премьер-министром, Леонид Данилович позвонил мне в Стаханов (в работе парламента был перерыв, и я поехал в объединение). Разговор был коротким, примерно следующего содержания: все вы уговаривали меня соглашаться, а теперь сами разъехались. Словом, он пригласил меня для серьезной беседы в Киев. И поздно вечером у себя в кабинете, с ходу предложил занять пост вице-премьера. На эту тему мы проговорили долго, обсуждали все «за» и «против». Скажу сразу, что формирование топливно-энергетического комплекса Украины под единым началом было идеей Кучмы. Я согласился, руководствуясь при этом все той же логикой: кому-то нужно остановить обвал».

Себя и своих коллег по работе в правительстве Иоффе назвал «наивными провинциалами», а участие в правительстве Кучмы «чистой воды донкихотством». Дело в том, что в отличие от западных держав, где многие экономические отношения регулируют законы и налоги, промышленностью Украины нужно было управлять с уровня правительства. Ведь в абсолютном своем большинстве промышленность являлась государственной собственностью.

В тот период государство не имело законодательной базы для реформ. Продолжалось активное формирование первоначального капитала, причем, грабеж не останавливался - видимо, еще не нажрались досыта наверху. В таких условиях судьба правительства, взявшегося наводить порядок, была предрешена.

«Мы были дважды провинциалами: не только потому, что никогда до этого не управляли государством, но и потому, что отнюдь не были сильны в интригах, аппаратных играх, являющихся неотъемлемой чертой столичных коридоров власти», - вспоминает Иоффе.

Кучма и Иоффе в 1992 году были единомышленниками, когда вместе с другими членами Кабинета взвалили на себя тяжелейшее бремя управления государством с 52-миллионным населением. Увы, их команда не была единым организмом и не могла выполнять единую программу. Так сказать, отсутствовала единая связующая нить. Каждый, безусловно, должен был играть собственную игру на своем участке поля, но - во исполнение общего замысла. А это происходило далеко не всегда.

Правительство по неопытности наделало ряд ошибок. Будучи генеральным директором крупного завода, Кучма привык решать конкретные задачи. А когда ему дали право управлять с помощью декретов, которые, не вызвав в десятидневный срок протестов со стороны Верховной Рады, приобретали силу законов, Кучма и его команда принялись печь эти декреты, словно пироги.

Под любую задачу, требующую решения, появлялся декрет. Они были не до конца проработанными, но не это главное. С сиюминутной точки зрения декреты казались необычайно нужными, ведь каждый день требовалось что-то подтолкнуть, начать, разрешить. Но закон потому и уникален, что вбирает в себя опыт не одной ситуации, а очень многих. Этого у правительства не получалось. Одни декреты сменялись другими, они вносили поправки в действующее законодательство, а порой даже сводили на «нет» усилия законодателей или вступали в противоречие с уже принятыми законами. Но ведь и трудности, с которыми встречалось правительство Кучмы, были очень непростыми. Многое приходилось начинать буквально с «нуля» - как будто и вовсе не заседали до них в здании на Садовой другие правительства.

Оказалось, например, что в Украине не было органа, руководящего деятельностью атомных электростанций. И это в стране, где действовало шесть АЭС. Директора атомных, понимавшие, что так быть не должно, объединились в некий концерн - по сути, создали орган самоуправления в государственной отрасли промышленности. Пришлось создавать Комитет по атомной энергетике. Кучма мгновенно поддержал это предложение.

В то же время был осуществлен парламентский мораторий на строительство АЭС в Украине. В итоге в строй действующих не вошли пять блоков мощностью по 1 миллиону киловатт каждый, причем высокой степени готовности. Эта популистская мера оказалась направленной против нового поколения реакторов, систем защиты. Ведь все они были значительно безопаснее, чем тот, что взорвался в Чернобыле.

Комитет по атомной энергетике получил в подчинение также и урановый рудник под Желтыми Водами. Для развития атомной энергетики необходимо было создание замкнутого ядерного цикла. Ведь как все происходило? Мы добывали уран, везли его на переработку в Россию и там же покупали топливо для АЭС. К тому же у нас не было места для захоронения ядерных отходов (в этом аспекте предлагалось обсудить в том числе чернобыльскую зону - однако со всеми необходимыми предосторожностями).

Но такой цикл так и не создали до сих пор. Мы продолжаем закупать тепловыделяющие элементы, или, как их еще называют, ТВЭЛы, в России, часть из них получали в обмен на боеголовки, снятые с ракет. А ведь еще тогда могли начать создание собственного производства топлива для АЭС. Для этого вполне можно было бы использовать технологии некоторых американских компаний, выпускающих новое поколение ТВЭЛов. К сожалению, правительству Кучмы было отведено очень мало времени. И не только в атомной энергетике.

Тогда же начали создавать программу реконструкции угольной отрасли. Ясно было, что без угля не обойтись. За всю историю отрасли в Украине добыто 10 миллиардов тонн угля. А разведанных сейчас запасов - 40 миллиардов! То есть это единственный для нас реальный энергоноситель. Даже если утроить добычу угля, его хватит еще лет на 400.

Почему же тогда эта отрасль повисла тяжким бременем на экономике Украины? В год, когда Леонид Кучма возглавил правительство, из 245 украинских шахт около 230 не могли себя прокормить. И это не вина шахтеров, которые работают в тяжелейших условиях. Просто в течение последних десятилетий в капитальное строительство, закладку новых шахт средств практически не инвестировали. Минуглепром СССР вкладывал деньги туда, где, как считалось, отдача будет большей: Кузбасс, Караганда, Воркута. А шахты Украины все менее соответствовали современным требованиям, из-за этого падала производительность труда.

Уже тогда было ясно, что Украина не может остаться без такого важного энергоносителя, как уголь, если других у нее нет. Была очевидна необходимость поочередной ревизии и реконструкции существующих шахт. Специалисты утверждали, что на таких предприятиях можно будет смело говорить о производительности в 20 - 25 тонн на человека в сутки - против 10 тонн, которые тогда в среднем добывали в отрасли. А там, где пласты выработаны, предлагалось построить мелкие шахты. В относительно недавнем прошлом у нас был такой опыт: вспомните историю комсомольских шахт. Они помогли бы Украине пережить этот тяжелый период. Но этого сделано не было.