Абрамсон - Дневник войны

26 апреля возобновились заседания Пироговского общества. Собралось около 80 человек, из них членов общества около 30. Всего в Ленинграде насчитывается человек 50–55 членов общества. Заседание открыл Виноградов, произнесший отличную вступительную речь. Избран новый президиум — Петров, Куприянов, Самарин, Виноградов.

В институте как будто бы возобновляются занятия и на нашем курсе, ожидается около сотни студентов. По-прежнему регулярно собирается Совет, занимается вопросами текущей науки (дистрофия, авитаминозы) под эгидой блестящего болтуна Страшуна… Я еще не освоился со своим профессорским званием, может быть я его и не заслуживаю. Но неприязнь джановских прислужниц меня раздражает. Старая часть профессуры, кроме Тушинского, относится ко мне вполне благожелательно.

Первого мая был в гостях у Рейнберга, поделился с ним своими горькими мыслями и нашел в нем очень теплое участие. Он тоже прошел нелегкий путь — и это при его таланте!..

От Муси и дочульки по-прежнему ничего нет. Неизвестна также и судьба Манечки. Доехала ли она благополучно?

Все еще очень холодно. Ходим в шубах, небо серое, тусклое, но спокойное. Воздушных налетов после 25 апреля не было, зато обстрел продолжается. Вчера пострадала и улица Марата (большие номера).

Вчера же, после долгого перерыва, снова попал в театр — единственный оставшийся в Ленинграде театр Музкомедии. Шла «Любовь моряка» — очень неплохо поставленная новая оперетта. Театр переполнен, в публике много военных, слышен смех, шутки, не чувствуется пессимизма и уныния.

И вчера же прибыла телеграмма от Манечки с Женей из Балезина — они живы и уже подъезжают к Перми. Это было 21 апреля. Теперь они уже наверно на месте, у счастливой Цилютки и истосковавшейся Масеньки.

Снова обострилось чувство тоски по семье. Опять появились мечты о встрече, о командировке в Юматово. Вчера в институте выяснилось, что до октября занятий по общей хирургии у нас не будет. В связи с этим хочу испытать возможность получения летней командировки в Уфу и с навигацией отправиться к своим. С трудом рисую себе картину нашей встречи!

В городе опять заговорили об эвакуации — открывается водный путь, и говорят, с 10 мая возобновится полоса разъезда.

В клинике работы немного — взялся за годовой отчет, жду от него много интересных данных. Собираюсь обобщить «Клинические наблюдения над последней эпидемией прободных язв желудка». Готовлю обзор «Хирургические проявления и осложнения авитаминозов».

Почти месяц не прикасался к дневнику. А между тем накопились кое-какие новости.

Май прошел относительно спокойно — было лишь несколько налетов, хорошо отраженных, так что мы их особенно не почувствовали. Последние две недели в воздухе и совсем спокойно, хотя дни и ночи стоят более чем летные. Что предвещает нам это затишье? Хочется верить в скорый конец наших испытаний. Последние налеты англичан вселяют много надежд на скорый и крутой перелом военной обстановки. Ждем его уже давно!

Сегодня ровно 11 месяцев со дня разлуки с дочулькой! Тоска по ней усиливается с каждым днем, а между тем надежды на свидание с семьей нет никакой до резкой перемены обстановки. Город по-прежнему блокирован, но вполне «обжился». Стоит изумительная летняя погода, лето в цвету, теплые белые ночи полны весенне-летним ароматом. Ленинград по-прежнему величественно спокоен и красив! Люди подтянулись, девушки хорошо одеваются, большинство из них далеки от дистрофии. Появились улыбки, смех, на лицах не видать уныния. Театры, концерты и кино переполнены… И все это не прерывается свистом снарядов, ежедневно посылаемых немцами на город. Привыкли!

А в институте начались наконец занятия. На 4-м семестре около 50 студентов — для них и ведется курс. 26 мая читал первую лекцию, ходит около 30 человек. По-прежнему регулярно собирается Совет института и занимается учеными делами. Мои личные научные поиски дают кой-какие плоды — 29 мая выступал на конференции с «Авитаминозами в хирургии». Систематизировал наблюдения, оказавшиеся очень интересными, и подготовил к печати этот обзор. Готовим с Николаем «Прободные язвы». Заканчиваем годовой отчет, работа над которым не пропадет даром. Затеял обратное переливание скорбутных асцитов1 — посмотрим, что из этого выйдет! Связался с биохимиками для выяснения, не вымывается ли с асцитом из крови аскорбиновая кислота. Придумал новую повязку для исправления скорбутных контрактур, переделал свою ампулу для переливания крови.

Все это удается потому, что, к счастью, практической работы сравнительно мало (значит, в воздухе спокойно!). Впрочем, подвозят и ущемленные грыжи, и холециститы, и илеусы, но немного.

14 мая получил от девочек из Уфы телеграмму о благополучном прибытии туда Манечки с вещами. Ехала она ровно месяц. Я бесконечно счастлив, что Цилюточка сейчас уже не одна, тем более что она уже знает о гибели нашего дорогого Яшуньки. Об этом сообщил ей политрук его части. Воображаю, как она читала это страшное письмо. Я обещал заменить Люленьке отца и постараюсь это сделать, если суждено нам снова быть вместе.

Жду от них писем, но уже больше полутора месяцев, с окончания эвакуации, нет ничего. Прорываются лишь отдельные старые письма от марта — апреля месяца. Каково им там живется, как работает Масенька, как они питаются, как выглядит дочулька после целого года разлуки?! Кто мог подумать о возможности такой длительной разлуки?..

А между тем не знаю, долго ли она еще продлится! С трудом, но все же привыкаю к своей холостяцкой жизни. 18 мая переехал из рентгенкабинета, где провел всю зиму (укрываясь от холода под четырьмя одеялами и шубой), в кабинет профессора. Здесь обустроился очень хорошо, со всеми удобствами — провел к дивану свет и радио, хорошо затемнился. На столе плитка — всегда горячий чай.

Питаюсь я сейчас совсем хорошо — больница дает нам с Николаем полное довольствие за сданную карточку, кроме того поддерживают бывшие больные, а ныне мои друзья, отдающие мне «жизнь за жизнь». Давно уже обещают выдать мне академический паек, как будто бы сейчас дело реализуется — станет еще лучше.

Вообще я рад пребыванию в Ленинграде, и если бы нынешнее положение не ухудшалось в военном и бытовом отношении — я готов оставаться ленинградцем до конца войны и ждать возвращения своих сюда.

Какую прекрасную встречу я им приготовлю в обновленной квартире на Марата! Кстати, эта квартира могла быть и вовсе «обновленной». Лишь по счастливой случайности она спасена от пожара, бушевавшего в соседней с нами комнате 24 мая. К счастью, огонь был ликвидирован и все обошлось благополучно.