Гевара Че - Эпизоды революционной войны

На рассвете 22 января до нас донеслись одиночные выстрелы из района реки Пальма-Моча, которые заставили нас насторожиться и привести себя в боевую готовность.

Уже был полдень, когда мы заметили человека у одного из домов. Сначала нам показалось, что это один из наших товарищей, нарушивший приказ не подходить к домам. Но это был какой-то батистовский солдат, решивший обследовать дом. Потом появилось еще пять солдат. Вскоре трое из них куда-то ушли. Через телескопический прицел нам хорошо было видно, как один солдат, посмотрев по сторонам, нарвал травы и воткнул ее для маскировки в головной убор. Затем он присел в тени без каких -либо признаков беспокойства на лице.

Фидель первым выстрелом сразил этого солдата, который успел лишь крикнуть что-то и упал как подкошенный. В начавшейся перестрелке были убиты и два товарища этого несчастного солдата. Вдруг я заметил, что в ближайшем ко мне доме находится еще один солдат, пытающийся скрыться от нашего огня. Я выстрелил и промахнулся. Второй выстрел попал ему в грудь. Солдат упал, выпустив из рук винтовку, воткнувшуюся штыком в землю. Прикрываемый Креспо, я подобрался к дому и осмотрел убитого, забрал патроны, винтовку и кое-что из снаряжения.

Бой был необычайно жестоким. Добившись выполнения поставленной задачи, мы вскоре стали отходить.

Мы израсходовали 900 патронов, а захватили всего 70 патронов и одну винтовку "гаранд", которую вручили майору Эфихенио Амейхейрасу. Он с ней прошел большую часть войны. Все считали, что враг потерял четырех человек убитыми, но несколько месяцев спустя от захваченного нами доносчика узнали, что убитых было пять человек. Эта победа не была полной, но в то же время она не была и пирровой. Мы померялись силами с батистовцами в новой обстановке и выдержали это испытание.

Новая победа сильно подняла наш моральный дух. Воодушевленные, мы целый день без устали поднимались вверх, карабкаясь по самым неприступным горам, чтобы уйти от преследования крупных сил противника. Наш отряд двигался параллельно батистовцам по противоположному склону гор. Так мы шли с ними в течение двух дней, не замечая друг друга. Однажды мы остановились на ночлег одном и том же месте, и нас отделяла всего лишь маленькая речушка Ла-Плата.

Преследующий нас отряд противника находился под командованием лейтенанта Санчеса Москеры, который прославился своими злодеяниями в Сьерра-Маэстре. Следует отметить, что выстрелы, услышанные за несколько часов до боя и позволившие нам встретить противника подготовленными, принесли смерть гаитянину, который отказался проводить батистовцев к нашему убежищу.

Все шли очень перегруженными, многие из нас несли по две винтовки. Путь был нелегким, но наше настроение, конечно, было не таким, каким оно было после разгрома у Алегрия-де-Пио. Несколько дней назад нами была уничтожена небольшая вражеская группа, находившаяся в своей казарме. Теперь мы разбили головной дозор противника, численно превосходивший нас, и на практике поняли, что значит в войне этого типа внезапность действий.

Нападение с воздуха

После успешного боя против сил Санчеса Москеры мы продвигались по берегу реки Ла-Плата, пока не вышли к реке Магдалена. Переправившись через нее, наш отряд снова вернулся в знакомый уже район горы Каракас. Однако обстановка в нем значительно отличалась от той, которая была раньше, когда мы укрывались в здешних горах и народ поддерживал нас. Теперь войска Касильяса повсюду сеяли страх. Крестьяне бежали. Остались лишь пустые дома да часть скота, который повстанцы использовали для своего питания. Опыт подсказывал, что на не следует долго останавливаться на отдых в крестьянских домах, а поэтому, переночевав в одном из брошенных домов, мы ушли вверх и разбили свой лагерь у ручья почти на вершине горы Каракас.

Там Мануэль Фахардо спросил меня, можем ли мы выиграть войну. Как всегда, независимо от чувств, вызванных тем или иным успехом, я ответил: "Мы победим обязательно". Он сказал мне, что задал такой вопрос потому, что испанец Моран заявил ему, что войну выиграть невозможно, и предлагал покинуть повстанцев. Я доложи об этом Фиделю и из разговора с ним понял, что Моран уже рассказал ему о том, как он "проверил" состояние морального духа у некоторых товарищей нашего отряда. Все пришли к общему мнению, что такой метод проверки непригоден для нас. Фидель произнес краткую взволнованную речь, в которой призвал к повышению дисциплины и предупредил о той опасности, которая нас ожидает в случае ее нарушения. Он объявил, что смертной казнью будут караться три преступления: неподчинение приказу, дезертирство и паникерство.

В те дни наше положение было не очень веселым. Отряд еще не закалился в борьбе, не имел ясного политического сознания и не успел сплотиться. Некоторые наш товарищи стремились избавиться от тягот боевой жизни в горах и просили направить их для выполнения поручений в город, хотя это было сопряжено с гораздо большим риском для них. Однако, несмотря на все трудности наша походная жизнь продолжалась. Моран развивал неустанную деятельность в поисках продовольствия, устанавливая контакты с крестьянами окрестных селений.

Эутимио Герра попросил разрешения покинуть н лагерь на несколько недель, чтобы повидать свою якобы больную мать. Фидель согласился и дал ему немного денег на дорогу. Мы тогда верили Эутимио и не придавали значения некоторым фактам в поведении этого типа. Придя в отряд после боя у Арройо-де-Инфьерно, он заявил нам, что около Пальма-Моча узнал о том, что правительственные войска напали на наш след, и решил предупредить нас об этом. Он направился к дому гуахиро Дельфина, на земле которого произошел наш бой с батистовцами, но никого не застал там. В доме лежали только трое убитых солдат. В действительности же по пути к нам Эутимио Герра был схвачен батистовцами и согласился стать их агентом. Ему обещали дать много денег и присвоить воинское звание, если он убьет Фиделя.

Наступило утро 30 января. Накануне, действуя по заранее разработанному плану, Эутимио покинул лагерь. Когда мои товарищи стали просыпаться после холодной ночи, до них донесся шум самолетов, направление полета которых трудно было определить. Находившаяся в двухстах метрах ниже, около родника, кухня уже дымилась. Около нее находился наш дозор. Вдруг раздался шум пикирующего самолета, затрещали пулеметные очереди, а вслед за ними загремели взрывы бомб. В то время мы впервые подверглись воздушному нападению, и казалось, что нас атакуют со всех сторон.

Мне поручили дождаться дозорных и собрать некоторые вещи, брошенные нашими товарищами во время воздушной атаки. Местом встречи была назначена Куэва-дель-Умо. Со мной в тот момент был товарищ Чао. Мы подождали некоторое время и, не встретив никого, двинулись вслед за отрядом, сгибаясь под тяжестью большой ноши. Вскоре вышли на какую-то поляну и решили немного отдохнуть. Через несколько минут послышался шум шагов и показались наши дозорные Гильермо Гарсия и Серхио Акунья, которые шли на соединение с отрядом, Самолеты уже улетели. Посовещавшись, я и Гильермо Гарсия решили вернуться к месту нашего расположения и посмотреть на результаты бомбардировки. Перед нашими глазами предстала печальная картина: кухня была уничтожена с редкой меткостью. Воронка от взрыва бомбы находилась около места, где располагался дозор. К счастью, когда упала бомба, там уже никого не было.