Эдвард Рикенбэкер - Сражаясь с летающим цирком (Главы 1-14)

Описав над полем круг и заглушив двигатели, мы плавно снижаемся над грязью, которая вскоре полностью останавливает машины. Увеличив обороты пропеллеров, мы катимся один за другим по направлению к ангарам, перед которыми каждый пилот и механик ждут нас буквально с распростертыми объятьями. Им не терпится услышать о деталях нашего первого полета над территорией противника и узнать, как два таких же новичка, что и они, выдержали испытание.

Кэмпбелл и я надеваем маски удовлетворенных, но утомленных и равнодушных людей. Ну слегка покувыркались над батареями гансов, так это было самым утомительным зрелищем наблюдать, как артиллеристы разбазаривают боекомплект. Наша маленькая экскурсия, должно быть, стоила кайзеру годового дохода. Что до вражеских аэропланов, ни один из них не осмелился приблизиться к нам. В нашем поле зрения не было ни одного самолета.

Именно в этот момент майор Лафбери вмешался в беседу и спросил нас лично, что мы видели. В данном случае мне не понравился его привычный смешок. Но мы оба ответили со всей безмятежностью, на которую были способны, что не заметили в небе ни одного аэроплана.

"Так я и знал. Они все одинаковы!" - последовал комментарий майора.

Мы негодующе попросили его объяснить, почему он отзывается о двух боевых пилотах, можно казать - экспертах, в подобном тоне.

- Ну, - сказал Лафбери, - одна группа из пяти "Спадов" (Spad) на пересекающемся курсе пролетела под нами до того, как мы оказались за линией фронта, и еще пять "Спадов" пролетели мимо пятнадцать минут спустя, но вы их не видели, хотя ни один из них не был на расстоянии более 500 ярдов. Хорошо еще, что это были не боши!

- Затем четыре немецких "Альбатроса" (Albatros) пролетели в двух милях впереди по курсу, когда мы развернулись назад, и одна двухместная машина противника находилась в воздухе еще ближе на высоте 5 000 футов над окопами. Вам следует быть хоть немного поосмотрительнее, находясь над позициями противника.

Ошеломлённые, я и Кэмпбелл уставились друг на друга. Было заметно: он думает о том же, что и я. Слова майора не просто развеяли нашу кичливость они буквально лишили нас почвы под ногами. Однако следующие несколько недель участия в боевых действиях помогли нам осознать его правоту. Не имеет значения насколько хорош пилот истребителя или насколько острым зрением он обладает, нужно еще научиться видеть объекты как на земле, так и в небе прежде, чем он сумеет их четко распознать. То, что называется "видением воздуха", может прийти только с опытом; не было еще пилота, который обладал таким видением до прибытия на фронт.

Затем майор неспешно подошел к моей машине и вывел меня из оцепенения любезно поинтересовавшись: "Сколько попаданий ты получил, Рик?" Подобная попытка выставить меня в героическом свете перед парнями, слушавшими нас, вызвала у меня улыбку. Представьте мой ужас, когда он с интересом просунул палец в одно из отверстий в хвосте машины, другой осколок прошил край вехнего крыла, а третий пробил оба крыла не более чем в футе от моего тела!

После ребята рассказывали, что я, весь бледный, не двигался с места добрых тридцать минут, и я им верю. Прошла неделя, прежде чем майор сообщил, что я снова сопровождаю его в полете к немецким позициям.

Глава 2. Аэродром

Меня всегда интересовало, какое представление складывается у наших матерей и друзей о том, каков уклад жизни их близких здесь, во Франции. Даже понятие "аэродром", - где, как известно, садятся аэропланы, где их обслуживают, где живут пилоты и откуда они отправляются на задания, где они с нетерпением ожидают возвращения своих товарищей из вылетов, - даже "аэродром" ассоциируется у них с картиной, имеющей далекое отношение к тому, что здесь творится на самом деле. Представьте себе широкое поле, покрытое дерном и расположенное рядом с городом и хорошим шоссе. Его поверхность относительно ровная, а в целом оно имеет форму квадрата, каждая из сторон которого приблизительно полмили длиной. Здесь нашли пристанище четыре эскадрильи истребителей, включающие 80 или более аэропланов и столько же пилотов. Одна из сторон квадрата окаймлена дорогой. Рядом с ней в каждом углу поля расположены два сарая, или ангара, где хранятся аэропланы. В каждом из ангаров свободно размещаются десять - двенадцать машин небольшого размера. Там они проводят ночи, и каждая машина тщательно осматривается механиком, "прикреплённым" к ней. У каждого пилота есть три механика, которые отвечают за его аэроплан, поэтому дефекты практически не имеют шансов укрыться от их пристального внимания.

По периметру поля стоят восем или десять ангаров, обращенных распахнутыми воротами внутрь территории аэродрома так, что аэропланы можно выкатить наружу. Рядом расположены столовая и помещения офицеров каждой эскадрильи. В связи с тем, что к каждой эскадрилье приписано двадцать пилотов, офицеры двух эскадрилий часто питаются вместе. Личный состав, включающий механиков, водителей грузовиков, рабочих и прислугу, занимает отдельные помещения неподалёку за ангарами. Так как каждой эскадрилье необходимо почти двести человек личного состава, отвечающих за массу деталей, то полный состав всей аэродромной группировки насчитывает порядка тысячи человек с учетом таких служб как штаб, осветители, связисты, электрики, Красный Крест и Христианский Союз Молодёжи (YMCA). Артиллеристы ПВО, которые защищают аэродром от налетов противника, не входят в эту группировку, так как не приписаны к ВВС.

Таково вкратце описание аэродрома. Значительные усилия прилагаются для маскировки ангаров, помещений и аэропланов, так как с воздуха опытный наблюдатель может заметить их за много миль. Ведь ни одна площадка не может использоваться в течение долгого времени после обнаружения противником.

Прошло три недели с того момента, когда мы появились на аэродроме Вильнёв, и все это время погода была отвратительной. Лишь несколько американских пилотов из нашего соединения смогли совершить вылеты. Март 1918-го изобиловал снежными бурями, проливными дождями и сильным ветром. К тому же наши аэропланы вовсе не были лучшими и полностью оснащенными.

В связи с этим произошел забавный эпизод, который кажется более смешным теперь, чем в то время. Французское командование любезно предложило пилотам нашей эскадрильи пройти обучение в боях над линией фронта. Соответственно почти каждый день опытный французский авиатор прилетал на наш аэродром и забирал двух новичков на патрулирование немецкой территории, подобно тому, как майор Лафбери лидировал мой с Кэмпбеллом вылет. Естественно все наши пилоты горели желанием принять в этом участие.

Вообразите ужас, который испытали французские лидеры, когда после двух недель подобного патрулирования они обнаружили, что на сопровождавшие их американские машины не было установлено вооружение. Наши пулемёты ещё не прибыли!