Блаженный послушник. Жизнеописание старца Ефрема Катунакского - Старец Иосиф Ватопедский
Его благоговение особенно проявлялось во время служения Божественной литургии, которую он совершал до самой старости, пока позволяли его силы. Он непрестанно размышлял о завтрашней литургии и молился, чтобы иметь ощущение благодати. На литургии становился явным весь его внутренний мир, пронизанный Богом. Он был возвышенным служителем литургии и неизменно поминал всех, кого знал и помнил, и тех, кто по временам просил у него духовной помощи. Особенную заботу он проявлял об усопших, потому что они отошли в мир иной и, возможно, были преданы забвению. Он рассказывал нам, что часто получал извещения о состоянии тех, кого поминал. Когда он забывал помянуть кого-нибудь, то чувствовал их укор. Он требовал, чтобы после литургии всегда было коливо для заупокойной литии.
Пению Божественной литургии он научился у старца Иосифа. Наш блаженный Старец так радовался литургиям, которые служил наш брат, что говорил: «Не думаю, что где-нибудь на Святой Горе литургия совершается лучше».
На протяжении всего своего священнического служения отец Ефрем совершал сорокоусты. Но к вознаграждениям за них он относился с большой ответственностью и никогда не брал денег, если не был уверен в том, что сумеет закончить этот сорокоуст. Также он не принимал и подарков, если не мог помолиться за дарителей. Большую же часть денег он раздавал беднякам, всегда делая это тайно.
Все это естественно для тех, кто вкусил Божественных даров и кого не привлекает и не занимает этот суетный мир. В старце было явным устранение от вещей мира сего, особенно же от денег. У старца Иосифа он научился силе и действию веры, тому, что отцы называют «верой созерцательной». Благодаря этой вере он пребывал беспопечительным, потому что все упование возлагал на Божественную благодать, которую ощущал всегда.
Кончина старца Иосифа
Наш старец Иосиф почил о Господе 15 августа 1959 года в Новом Скиту[53]. Там он находился последние пять лет своей жизни, переехав из пустыни Малой Анны вместе со своим братством: старцем Арсением[54], своим всегдашним сподвижником, своим братом по плоти монахом Афанасием, приснопамятным иеромонахом Харалампием[55], впоследствии игуменом монастыря святого Дионисия, иеромонахом Ефремом[56], который был игуменом монастырей святого Филофея, Каракал, Ксиропотам и Констамонит, и со мною, ничтожным.
Отец Ефрем по-прежнему часто посещал братство старца Иосифа, но уже не для совершения литургии, потому что в братстве появились свои иеромонахи. В день успения Старца, отслужив на Катунаках, он пошел к ним в гости. Он не спешил, потому что знал, что после литургии они будут отдыхать. По пути он встретил запыхавшегося отца Афанасия, который сказал ему:
— Идем, наш Старец почил после литургии. Он сидел в кресле и, попрощавшись подружески со своим неразлучным товарищем старцем Арсением, сказал ему: «Ухожу, Арсений» — и сжал его руку.
— Странно, — ответил ему отец Ефрем, — ведь он обещал попрощаться со мною перед уходом в мир иной…
Недоумение это оставалось до самого сорокового дня после кончины Старца. В тот день отец Ефрем находился в своей келии и в тишине занимался рукоделием. Внезапно вся келия наполнилась благоуханием. Отец Ефрем стал смотреть, не кадит ли кто ладаном. Но никого не было. Тогда он вспомнил обещание Старца. На сороковой день, когда души получают вечный покой в обителях Божиих, он, как и обещал, пришел попрощаться с ним.
В тяжелые и скорбные 60-е годы отец Ефрем часто видел во сне нашего Старца, будто тот находится в роскошной гостиной и, утешая его, говорит:
— Деточка моя, терпи, потому что здесь — награда и воздаяние!
Один афонский игумен, будучи еще мирянином, 18 августа 1975 года посетил отца Ефрема вместе с двумя другими благочестивыми паломниками. Давая духовные советы, отец Ефрем упомянул и нашего преподобного Старца:
— Каждый год в эти дни, чада мои, я вспоминаю сладчайший образ отца моего Иосифа, вспоминаю сильнее, с большей силой. Он был гигантом духа и богонаученным учителем умной молитвы, чада мои. Он питал чрезвычайную любовь к Божией Матери. Ради Нее он претерпел все и от Нее получил великий дар сердечной молитвы. Много раз он удостаивался видеть Ее за время своей короткой, но равноангельной жизни. Ах! Где ныне такие люди, где услышишь ныне столь небесные и благодатные слова! То святое сердечко непрестанно творило молитву: «Господи, Иисусе Христе, помилуй мя».
И Дух Святый пребывал на его главе!
В среду Светлой седмицы 1994 года бывший игумен монастыря преподобного Филофея архимандрит Ефрем вместе с двумя монахами из его учеников посетили старца Ефрема, принеся с собою и главу преподобного отца нашего Иосифа Исихаста. Прежде своего отшествия на небо старец Ефрем пламенно желал поклониться святой главе своего отца. Архимандрит Ефрем рассказывал нам:
— Когда я вошел в его келию, он благословил меня и на некоторое время удержал мою голову у себя на груди, творя тут же составленную молитву. Я испытал столь сильное умиление, что прослезился от того великого дерзновения, какое он имел ко Христу. Он говорил, как библейский патриарх, с неподдельной и бьющей ключом божественной любовью. Потом я вложил святую главу в его руки. Как выразить, как поведать о той минуте, как забыть ее! По прошествии тридцати пяти лет блаженный старец держал в своих всечестных руках источающую благодать главу своего духовного отца! Какие священные слова исходили тогда из его уст! Какие сладчайшие слезы истекали из его освященных очей! На протяжении всей той ночи, 12 апреля 1994 года, совершалось бдение наедине: глава преподобного Иосифа и заливающийся слезами отец Ефрем Катунакский. Лишь один Сердцеведец Христос знает о том, что было дано блаженному старцу в эту пасхальную ночь.
Память о старце Иосифе, его житие, слова и поведение настолько повлияли на отца Ефрема, что вся его жизнь и суждения опирались на пример, советы, слова, видения и духовный подход нашего преподобного Старца. Он всегда называл его Старцем и отцом и впоследствии для своего братства поставил примером его опыт, а также то, что он увидел и узнал от него. У отца Ефрема было деревянное шило, которое дал ему Старец, и он признавался, что оно постоянно напоминает ему о жизни его учителя и утешает в превратностях
