Петру Гроза - Феодосий Константинович Видрашку
Тут Гроза остановился, сделал паузу, сорвал с головы свою шапку и сказал могучим голосом:
— Здесь я не согласен с Хашдеу! Это будет не всегда! Придет время, когда мы не позволим, чтобы Эминеску скончался в доме для умалишенных!
Народ захлопал в ладоши, и долго звучали голоса:
— Да здравствует! Да здравствует! Многие лета!
V
Один лугожский друг Грозы говорил: «Этот человек готов вступить в бой с целым мирозданием. Он не знает никаких преград и, если они попадаются на пути, преодолевает их быстро и беспощадно».
В 1908 году ему исполнилось двадцать четыре года. В уезде Караш-Северин проводились выборы в местную конгрегацию. Это был весьма своеобразный уездный совет, половина которого назначалась из среды хозяев уезда по имущественному цензу, а половина избиралась. В основном конгрегация состояла из венгров. Но допускались и выдающиеся румыны. Руководство Румынской национальной партии возражало против кандидатуры Грозы, но он не посчитался с этим, выставил свою кандидатуру и победил подавляющим числом голосов.
К этим же годам относится участие Грозы на выборах депутатов в синод митрополии Сибиу. Отныне он станет постоянно участвовать в работе местных и верховных выборных руководящих органов православной церкви Румынии.
Известный румынский литератор и журналист Джеор-дже Ивашку объясняет участие Грозы в выборах руководящих органов церкви от синода митрополии Сибиу до Всерумынского национального совета православной церкви тем, что умный политик Гроза уважал старые представления и убеждения народа, учитывал, что православная церковь сыграла известную позитивную роль в борьбе за сохранение румынских национальных традиций, в развитии письменности, летописной литературы, живописи; она ограждала румынское население от жестокого притеснения иезуитской католической церковью.
Выборы в руководящие органы церкви приобретали характер своеобразных сражений, когда вступали в борьбу различные течения. В схватке с противниками можно было проявить себя наиболее ярко, высказать открыто свои мысли, вести свою политическую борьбу. «Поэтому, — подчеркивает Ивашку, — Гроза все время поддерживал с церковью хорошие отношения. При ее помощи он оказывал влияние на некоторые слои трудящихся, привлекал их к себе».
Летом 1914 года, когда прогремел выстрел в Сараеве, Петру Гроза готовил новую программу своей просветительной группы.
Бэчийский фельдфебель не считал выступлениями против государя императора только молитвы священника за его здоровье. И потому, встретив Грозу, заревел:
— Вы снова готовитесь против государя императора? — и забрал его в полицейский участок. — Пойдешь на войну!
От фельдфебеля и узнал Петру Гроза, что началась первая мировая война и «все нации великой Австро-Венгрии должны с оружием в руках до последней капли крови защищать императора и целостность империи».
Франц-Иосиф глядел с портрета старческими глазами, и Петру Гроза улыбнулся, вспомнив, какую он устроил экзекуцию над этим добродушным дедушкой там, в Коштее, много лет назад.
Рядом с полицейским участком был призывной пункт. Сейчас стало ясно, почему уже много недель огораживали большую площадь высоким забором.
Полиция и уполномоченные воинских частей сгоняли крестьян с полей, хватали их на дорогах и горных тропинках. Босые, в изодранной одежде, в видавших виды фетровых клобуках и потертых барашковых шапках, шли понуро трансильванские румыны, венгры и сасы, шли, чтобы стать под знамена государя императора. Гроза с болью наблюдал за этим молчаливым потоком. Что же будет? Скольким из этих несчастных суждено снова увидеть родные горы, речку Стрей, своих любимых, жен и родителей? Что предопределено ему, Петру Грозе? Отец в Коштее, он, может быть, догадается приехать, попрощаться с сыном перед его уходом на фронт. Но навряд ли. Здесь, в Бэчии, колокола звонят без отдыха, священник обязан служить молебен за победу Австро-Венгрии в войне и благословлять уходящих на фронт. Наверное, этим занят в Коштее и отец Адам Гроза.
Пришла тетушка Асинефта, он ее увидел в толпе растерянных, плачущих женщин у входа в участок. Попросился у дежурного выйти. Тот разрешил и сказал сквозь зубы:
— Ты от нас никуда не убежишь, ты приметный малый.
Тетушка Асинефта была не одна. С ней пришел постаревший, но еще крепкий бачу Михэилэ Михок. Принес в котомочке свежей брынзы и горсть горных орехов. Тетушка принесла веточку бусуйока — травы счастья, охраняющей от вражеской пули.
— Ты, Петруц, — сказала тетушка Асинефта, — будешь командиром, ты образованный человек. На войне суровость делает сердце каменным, не каменей, Петруц, не обижай этих бедных…
Петру чуть не вспылил: как же это тетушка может подумать, что он будет обижать их, как же это?
На второй день примчался из Коштея Адам Гроза. Его пустили в полицейский участок, и старший офицер пожаловался:
— Вот, отец святой, уговариваем вашего сына идти в офицерскую школу, а он отказывается.
— А почему бы тебе не идти в эту школу? — спросил Адам Гроза. — Ведь пока ты учиться будешь, и война может кончиться.
— Кончится? — удивился Петру. — Не для того она началась.
— И все же тебе лучше было бы стать офицером. Ты ведь понимаешь, сын…
— Я все понимаю, отец. Ты мне советуешь, чтобы я вел этих несчастных на смерть…
— Нет, нет! — перебил его Адам Гроза. — Мне думается, что им будет легче под началом разумного и образованного человека.
— Все понимаю, — повторил Петру. — Но я не хочу быть причастным к их гибели. Чем водить их в бой, на смерть, я лучше пойду умирать рядом с ними рядовым, таким же, как они.
Петру Гроза был непреклонен. Он стоял перед отцом, уже сформировавшийся, зрелый мужчина. Плохо только, что не обзавелся семьей. А может быть, и хорошо. Что случится на фронте, знает лишь один господь бог.
Пройдет более пятидесяти лет, и на закате своей жизни Петру Гроза вспомнит об этих днях очень лаконично:
— С первых же дней меня бросили в венгерский полк простым солдатом. Прожил четыре года в рядах австровенгерской армии, саботируя войну. Хотя и служил простым солдатом, я не прекращал политической борьбы, за это не раз меня сажали в карцер и в тюрьму. Когда отгремела война, я покончил с четырехлетней службой в армии и демобилизовался рядовым солдатом, без какого-либо военного чина. Но эти годы, проведенные среди простых солдат, были очень богатыми для меня, были настоящей школой.
В 1916 году Петру Гроза добивается краткосрочного отпуска, приезжает в Бэчию и женится на дочери богатого окружного врача Корнела Молдована Анне. И сразу же после венчания возвращается в полк.
Грозу, как отказавшегося от учебы в офицерской школе, использовали на тыловых работах вместе с нестроевыми. Заготавливали сено для лошадей,
