Д. Рейтц - Коммандо. Бурский дневник бурской войны

В течение всего этого времени шла стрельба из других двух фортов, и через некоторое время мы услышали глухой взрыв во втором форте, сопровождаемый торжествующими криками наших людей. Скоро крикнули, что Альберт ван Ройен из нашего штаба с помощью единственной гранаты заставил защитников сдаться. Судя по внешнему виду, самой трудной задачей было взять третий форт, который стоял на высокой скале, словно замок над Рейном, и не было надежды легко им овладеть. Тем не менее, там тоже взорвалась бомба, и мы услышали голос Бена Котце, который предлагал защитникам сдаться. Вскоре раздались ликующие крики, говорившие о том, что третий форт тоже сдался. Мы крикнули об этом защитникам первого форта, но они ответили нам насмешками и залпами. Мы бросили в них оставшиеся бомбы, но без особого успеха, потому что, как мы потом обнаружили, стальные прогоны крыши хотя и погнулись, но выдержали взрыв.

Поскольку наш запас гранат был исчерпан, генерал Смэтс приказал мне пробраться вокруг внешней стороны деревни к третьему форту и принести динамит от Марица, у которого должен был быть большой запас. Я пополз, чтобы избежать пуль, а потом, вместо того, чтобы обойти форт на большом расстоянии, побежал со всей скоростью по улице мимо темных зданий.

Когда я достиг третьего форта, то увидел, что из верхних амбразур шел свет, поэтому я поднялся по узкой полуобвалившейся лестнице и пролез через стальной люк внутрь, где и нашел Марица и нескольких его людей, которые при свете фонаря разбирали боеприпасы и оружие. Поразительно, но англичанам в голову пришла та же мысль, что и нам, и они тоже стали делать самодельные гранаты, и там было их несколько дюжин, только поменьше размером, чем наши.

Любопытной особенностью военных действий при О'Окипе было использование, сначала бурами, и затем защитниками фортов, бомб из динамита». (История войны «Таймс») Заполнив мешок, сколько я смог унести, я сопроводил Маритца туда, где были собраны его пленные, в гостинице поблизости. Их было приблизительно тридцать, включая офицера, бывшего комендантом поселка. Я попросил его дать мне письмо к коменданту первого форта с советом сложить оружие. Это он категорически отказался сделать. Он сказал мне, что был вынужден сдать его форт, потому что часть его была построена на выступающих деревянных балках, а некоторые из наших людей пролезли под ними и заложили туда динамит, так что сопротивление стало бесполезным, но он сказал, что если у защитников первого форта есть возможность держаться, то он желает им удачи.

Единственное, что я смог от него добиться, было нацарапанное карандашом на деревянном бруске сообщение г. Стюарту, коменданту форта, о том, что форты 1 и 2 захвачены и что тот теперь должен действовать согласно обстоятельствам.

С этим посланием и бомбами я возвратился еще раз через улицы и достиг насыпи перед фортом в полной безопасности. Когда я сказал генералу Смэтсу, что у меня есть послание для г. Стюарта, он сказал, что я должен был подняться наверх и передать его ему. Это было легче сказать, чем сделать, поскольку, когда я поднялся, меня остановили проволочные заграждения, а солдаты продолжали стрелять. Однако, я встал и крикнул: «Мистер Стюарт, мистер Стюарт, вот письмо для Вас!». Наступила тишина, сопровождаемая ропотом голосов людей, которые переговаривались рядом, а затем грубый голос спросил, что мне нужно от мистера Стюарта. Я сказал, что предлагаю ему сдаться, после чего мне посоветовали пойти к черту, и снова началась стрельба, от которой я смог скрыться, только спрыгнув с насыпи.

На самом деле, хотя мы тогда этого не знали, к тому времени Стюарт был мертв уже много часов, но его люди держались до конца.

Генерал Смэтс, видя их решительность, приказал бросить бомбы, которые я принес. Мы это сделали, но они оказались слишком слабыми и вызвали только поток оскорбительных замечаний и усиление стрельбы. Тогда Смэтс приказал Боуверу взять своих людей и перекрыть подходы к форту, надеясь, что голод и жажда заставят солдат капитулировать. Когда это было исполнено, я снова пошел в город, поскольку, проходя через него, услышал ржание лошадей в загоне и решил их найти.

Пройдя немного ощупью по главной улице, я нашел стойло, и, чиркая спичкой, увидел двух прекрасных животных рядом с яслями. В то время как я выводил их, я услышал, что приближается всадник. Когда он оказался рядом, я схватил его лошадь за узду, чтобы он не смог двинуться, одновременно направив на него свою винтовку. Оказалось, что это был английский офицер, лейтенант Макинтайр, который, когда прошло первое удивление, сказал мне, что он более недели провел в патрулировании около реки Оранжевой.

Он слышал звук стрельбы, когда приближался к Спрингбоку, но не знал, что город был окружен.

Я освободил его от лошади, Ли-Метфорда и револьвера «Уэбли» (оружия, о котором я долго мечтал), и, поскольку гостиница, в которой отдыхали Мариц и его люди, была хорошо освещена, я направил туда своего пленного, поскольку не хотел с ним возиться. Он сделал вид, что пошел туда, но я обнаружил впоследствии, что он пошел в другую сторону и пробрался мимо наших людей к О" Окипу, где я снова услышал о нем несколько дней спустя, когда снова оказался там, чтобы потребовать его сдачи. Что касается остальной части его патруля, то я мог слышать звон их оружия и топот лошадиных копыт, и понял, что они ждали своего офицера рядом в темноте, поэтому закричал на голландском языке и сделал несколько выстрелов, что заставило их поскакать назад, и на восходе солнца наши мужчины окружили их на холмике в миле или двух, потому что их лошади были слишком усталыми, чтобы скакать дальше.

Я вел трех захваченных лошадей, и по пути наткнулся на Эдгара Данкера, который искал магазин, который можно было ограбить. Мы пожали друг другу руки и, идя дальше по улице, увидели открытый освещенный дверной проем. Здесь мы нашли комнату, полную солдат, все еще с винтовками в руках. Когда мы появились, некоторые встали, и один из них сказал, что они были защитниками первого форта, которые так упорно не желали сдаваться. Они терпели до последней возможности, но вода у них кончилась, и они были вынуждены оставить его. Видя, что наши люди спустились с насыпи, они осторожно прошли в город, надеясь найти жилой дом, в котором есть запасы воды в цистернах, где они могли бы продолжить борьбу. Когда мы появились, они поняли, насколько малой была их надежда на дальнейшее сопротивление, и, после того как мы с Данкером помогли им найти немного воды на заднем дворе, мы отвели их в гостиницу, где они должны были присоединиться к своим товарищам.

Мы хотели увидеть внутреннюю часть первого форта, поэтому зажгли фонарь, и, взяв одного из солдат в качестве проводника, пошли смотреть. Перед входом был сделан зигзагообразный проход, выложенный из мешков с песком, а дверной проем был настолько низок, что мы должны были вползти внутрь. От пола до крыши стояла огромная железная цистерна для воды, занимавшая большую часть тесного пространства. В нее попало очень много пуль, поэтому вода вытекла, и в конце концов солдатам пришлось оставить форт. На своего рода платформе лежало несколько мертвецов. Один из них был г. Стюартом, и другой был молодым местным добровольцем, по имени ван Куворден, сыном доктора из Голландии. Обеим пули попали в голову, и наш провожатый сказал, что они были убиты снайпером со стороны скалы, которую он показал мне, когда стало светло. Это была та самая скала, из-за которой я стрелял предыдущим утром, и я почти не сомневался, что эти двое погибли от моих пуль.