Борис Голлер - Лермонтов и Пушкин. Две дуэли (сборник)

ПОЛКОВНИК (зло). Пора всем этим господам… стать применять свое умение в другом месте! Или в других местах… Тут, на Кавказе, есть такие места!..

БАРКЛАЙ. Да это просто показать – из геометрии! Можно взять перо?..

ПОЛКОВНИК (даже чуть с испугом). Не стоит! Я с детства ничего не смыслю – в геометрии!..

БАРКЛАЙ. Ну я так, на пальцах…

Достал из кармана какой-то металлический предмет – стилет, ланцет… Провел диагональ по груди своей – справа налево и сверху вниз.

– Смотрите! Пуля прошла здесь… Противник – там… (Отвел правую руку в сторону.) Значит, прицельная точка где-то посредине. Или в трети… проведите черту! (Провел справа налево по горизонтали.) Вот-с!.. Вот она – ваша мишень! (Ткнул в сердце.) То есть – мишень майора Мартынова. (Помолчал. Свободным тоном.) Вообще… в человека, который стоит к вам боком, – согласитесь, довольно трудно угодить!

Торс узок – поперек себя ýже!.. Почти нет выступающих частей. Одна голова, и то…

ПОЛКОВНИК (поморщился). Странные люди вы – лекари! Не перестану удивляться вам! Вот и сам – солдат, а не перестану!.. Словно карту рисуете! Словно там – не человек – а бумажная мишень!..

БАРКЛАЙ. Однако это не мы посылаем его на смерть!

Пауза.

ПОЛКОВНИК (убежденно). От безделья это все, от безделья! (Помолчал.) Мне тут перед самым приходом вашим попалась на глаза одна бумага!.. (Берет бумагу со стола.)

БАРКЛАЙ(не поворачивая головы). Мой рапорт о болезни Лермонтова?

ПОЛКОВНИК (искренне). А как вы узнали?..

Врач сделал жест – мол, трудно не догадаться!..

БАРКЛАЙ. Представляю, как это должно читаться теперь, на фоне… (Усмехнулся.) Насмешкой судьбы, насмешкой над судьбой?..

Тем не менее – там все правда!

ПОЛКОВНИК (отчужденно). Что-с? Извините! «Золотуха и цинготное худосочие»?

БАРКЛАЙ(просто). Да… и кое-что еще…

Что у него цинга – была! – в этом можно убедиться еще сейчас – покуда он… на земле! Потом золотуха… С детства он был, верно, золотушный ребенок. Нарушенный обмен… Ревматизм. Не ведаю, где стоит их усадьба, но полагаю – он вырос в сырости.

ПОЛКОВНИК. Это уже не имеет значения. Когда ему предстоит врасти…

(С раздражением.) Он торчал бы сейчас в Шуре! Живой! Волочился б за бабами… пардон! – штаб-офицершами. И поутру разгуливал бы в кальсонах по валу. Для променаду!..

БАРКЛАЙ. Вы хотите сказать – я в роли судьбы Лермонтова? Увы! Они здесь не одни награды цепляют! Они стремятся за наградами – некоторые!.. А цепляют – цингу, завалы кишечника, соль в сосудах… Хорошо еще – если не холеру и не чуму! Хоть это вовсе и звучит обыденно… А для реляции вовсе и не звучит!

ПОЛКОВНИК. Что вы предлагаете?..

БАРКЛАЙ. Ничего. Нужно чаще есть овощи. Фрукты. Не полусырое мясо с костра… Они, вообще, много едят и пьют! От неудовлетворенности внутренней, скорее!..

ПОЛКОВНИК. И чем же они не удовлетворены?

БАРКЛАЙ. Не знаю… Дух – не по моей части! – Тело, грешное тело!.. Вы видите их с фронту, снаружи. Я – изнутри!

ПОЛКОВНИК. Но мы не можем позволить превратить Пятигорск в приют уклоняющихся от фронту!.. Даже – с вашими свидетельствами в кармане! Даже если это – томление духа!..

БАРКЛАЙ(покорно). Конечно… Не можете!

Пауза.

ПОЛКОВНИК. А зачем, в таком случае, они едут сюда?..

Ведь не всех, как Лермонтова, посылают… Многие – по своей воле! (Взрываясь.) Пить тухлую воду? Придумывать болезни себе?.. Околачиваться в Пятигорске, который, простите, – всего жалкий сколок с покинутых ими столиц?!..

БАРКЛАЙ. Наверное, эта война – с близкого расстояния – чем-то обманула их! Как прежде обманывали столицы!..

Пауза.

– Жаль Лермонтова!.. Он мне только было начинал нравиться!.. И мы только договорились с ним до общих предков – шотландцев!.. Что тоже приятно…

Странный был человек!..

ПОЛКОВНИК (рассеянно). Разве Лермонтов – тоже шотландского роду?..

БАРКЛАЙ. Наверное! Во всяком случае он уверял меня!.. Иначе откуда б у него такая фамилия?.. Лермонт какой-нибудь – там, в корне! Граф Лермонт, разумеется! (Усмехнулся.) Шотландия! Там каждый третий землепашец – граф!..

ПОЛКОВНИК. Я думал, что-нибудь татарское! Эти гортанные звуки!..

Кстати, о предках! Знаете, как говорят про вас в штабе?.. Что вы вознамерились спасти от войны ровно столько людей, сколько ваш знаменитый предок – великий Барклай – уложил на полях брани!

БАРКЛАЙ(просто). Не удастся! Неплохо б, конечно, – для равновесья в природе – восстановленья равновесья!.. Но не удастся!

ПОЛКОВНИК (с издевкой). Это почему?

БАРКЛАЙ. Спасать – куда трудней, чем укладывать! (Вдруг – с неожиданной резкостью.) Они все больны! Не знаю, что это… Природа, поколение? Или эта война? Или – гнилой край? Но… они все больны. Говорю вам это, как русский лекарь!.. (Усмехнулся.) Ко мне пришел доктор – его фамилия Вернер, но он – русский! Что тут удивительного? Я знавал одного Иванова, который был немец… (Как явную цитату.)

ПОЛКОВНИК (усмехнулся тоже). А я знавал того, с кого списан этот портрет! Очень схожий, между прочим!.. Да вы его тоже знаете – доктор Майер!..

БАРКЛАЙ. Да? Я думал – это про меня! (И как-то потускнел.)

ПОЛКОВНИК (с любопытством к нему). Вы читаете романы?

БАРКЛАЙ. Иногда. Когда бывает скучно… Особенно в прозекторской!.. Иногда! – Когда препарирую их авторов!..

Я буду у себя!.. (Направился к двери.)

ПОЛКОВНИК. Постойте! (Тот обернулся). Раз уж вы между нами и Господом – что-то вроде таможенника… для последнего досмотра – у последней черты… Скажите: что такое смерть?..

БАРКЛАЙ(с усмешкой). Хотите спросить – а где душа? Куда девается наша бессмертная душа? Не знаю…

И вышел – в дверях столкнувшись с Карповым, который несет завтрак полковнику – на подносе, покрытом салфеткой…

В ресторации: ПОСЕТИТЕЛЬ, получивший, наконец, от Полового почтовой бумаги и прибор с чернилами… За столом – в ажитации:

ПОСЕТИТЕЛЬ. Тороплюсь, пишу тебе по свежим следам… (Зачеркивает.) Под свежим впечатлением… боюсь, что кто-то меня опередит!..

У нас тут убили Лермонтова!.. (Зачеркивает.)