Василий Захарченко - Олег Антонов

Подобно Федору Шаляпину, Сергею Рахманинову, Анне Павловой, Бунину, Куприну, Репину и многим другим великим русским, Игорь Сикорский составляет гордость нашего Отечества.

Не потому ли по инициативе Олега Константиновича Антонова в 1982 году группа ведущих летчиков страны обратилась в правительство с просьбой восстановить имя выдающегося конструктора у себя на родине, как это было сделано в отношении других русских гигантов, оказавшихся по воле судьбы в эмиграции.

Я принимал непосредственное участие в составлении письма на эту тему, подписанного летчиками Героями Советского Союза Михаилом Громовым, Георгием Байдуковым, Валентиной Гризодубовой, Марком Галлаем, Василием Колошенко. Подписал обращение к правительству и Герой Социалистического Труда Олег Антонов.

Несмотря на то, что обращение о реабилитации Игоря Сикорского было четко аргументировано, полученный ответ, увы, оказался типичным для времени застойного периода.

— Вертолеты Сикорского бомбили Вьетнам, — пояснили нам. — О реабилитации имени конструктора не может быть и речи.

Ответ этот нельзя признать достаточно компетентным.

Дело в том, что Сикорский вообще не конструировал военные вертолеты, его специальность — гражданская авиация.

До последних лет своей жизни Олег Антонов не мог успокоиться по поводу несправедливости в отношении своего талантливого коллеги.

СДЕЛАТЬ ТО, ЧЕГО НЕЛЬЗЯ СДЕЛАТЬ

Однажды Антонова спросили, интересует ли авиаконструкторов полет птиц? Можно ли использовать этот принцип в авиации?

Немного подумав, Олег Константинович ответил: да, природный принцип полета, безусловно, интересует конструкторов; однако трудности, с которыми сталкивается в данном случае инженерная мысль, огромны.

Скопировать сложное движение живого крыла механическими способами — дело исключительно трудное. Да и надо ли это делать…

Взять ту же природу. Нет крупных летающих птиц. В далекие доисторические времена птицы-гиганты существовали, но они плохо летали и вымерли, не выдержав соперничества с мелкими птицами. Видимо, у малых птиц в движении их крыльев есть тонкости, так и не раскрытые до сих пор наукой. Когда же мы их изучим, все равно вряд ли мы, конструкторы, будем в точности копировать птичий полет.

Но все-таки Олег Константинович, интересовавшийся всем, что могло послужить новым толчком в развитии авиации, не отказывался от возможности использовать хотя бы некоторые элементы птичьего полета.

И такая возможность подвернулась неожиданно.

В библиотеке Новосибирского опытного завода, где Антонов проводил все свое весьма дефицитное «свободное» время, он неожиданно столкнулся с юношей, который дал смелый толчок развитию конструкторской мысли именно в направлении использования машущего полета. Случайность? Нет, они искали друг друга.

— У меня есть интересная мысль, — обратился юноша к конструктору, — может быть, ее стоит использовать или, во всяком случае, проверить.

— Какая? — с интересом откликнулся Антонов.

— Летая на планерах, я узнал, что такое «болтанка». Не раз меня бросало вверх и вниз, казалось бы, безо всяких на то причин. А что если использовать это свойство воздушной среды, сделав крылья планера подвижными? При напоре воздуха снизу крыло, соединенное с фюзеляжем шарнирно, поднимется вверх. При этом оно с помощью поршня, подобно компрессору, сожмет воздух в цилиндре. При ослаблении воздушного потока сжатый воздух в цилиндре вернет крыло в прежнее положение. Произойдет как бы взмах крылом. И так до новой ступени «болтанки». А она неиссякаема. Мне кажется, такая система позволит планеру с машущим крылом подниматься без мотора к верхним слоям атмосферы, удлинит возможности безмоторного полета.

— Подождите, — остановил юношу конструктор. — В ваших соображениях есть разумное начало… Дайте-ка мне чуточку проверить вас, — и Антонов тут же вытащил из кармана логарифмическую линейку, с которой никогда не расставался.

Через пять минут разговор принял совсем другой оборот.

— Как вас зовут? — спросил юношу конструктор.

— Маноцков Александр… — ответил парень и смущенно добавил: — Юрьевич…

— Так вот, Александр Юрьевич, я предлагаю вам место в конструкторском бюро. Соглашайтесь… Даю вам работу конструктора. Устраивает?

— Да. Но ведь я без высшего образования, без диплома…

— Это не имеет значения — у вас толковая голова и смелые идеи. Такие ребята мне нужны. Конечно, придется много учиться…

— Согласен, — смущенно пролепетал Маноцков.

— Будете заниматься вашей проблемой. Посмотрим, к чему она приведет нас.

Позже, уже в Киеве, куда перебралось конструкторское бюро Антонова, он выделил для переоборудования группе молодых конструкторов под руководством Маноцкова планер своей конструкции А-9 (имя молодого конструктора читатель уже встречал в этой книге).

…Это был прекрасно «обкатанный» образец планера. Предстояло сделать его длинные и тонкие крылья подвижными. Группа работала с энтузиазмом, без выходных и праздников. Антонов не отходил от молодых ребят.

Подлинным праздником стал день, когда «Кашук» — так назвали планер в честь Олега Кошевого из фадеевского романа «Молодая гвардия» — получил рабочее крещение. С застопоренными крыльями, которые подрессоренно соединялись с поршнем компрессора и фюзеляжем планера, летательный аппарат замер на взлетной полосе.

Тонкий трос соединял его с буксировщиком АН-2. Ей. «Аннушке», предстояло вывести детище Маноцкова в воздушное пространство. В кабине планера сам автор. Рывок, небольшой разбег — и легкокрылая птица взмыла над снежными просторами заводского аэродрома. Вот она делает первый полукруг за буксировщиком, управляемая восторженным энтузиастом. Пора перейти к основному — машущему полету.

Саша тянет на себя ручку, освобождающую крылья. И, о чудо, они делают первый взмах. За ним — второй… Планер летит подобно птице. Взмахи следуют один за другим.

Там, внизу, ликующая стайка молодежи. Генеральный конструктор, инженеры…

Но что это? Раздается треск, и одно из крыльев надламывается у своего основания. Отцепившись от самолета, планер входит в крутую спираль. Надо выбрасываться — ведь у пилота парашют!

Нет, он упорно пытается спасти машину. Подламывается второе крыло. Фюзеляж, лишенный опоры, стремительно падает.

Пилот все еще в кабине. Смерть неминуема… Остатки планера врубаются в склон оврага, поднимая снежное облако над местом катастрофы.

Самолет-буксировщик делает круг над склоном и возвращается на полосу.