Иван Лаптев - Власть без славы

После заседания А. Н. Яковлев, который в этот день сделал заявление о своем выходе из КПСС, попросил подвезти его до Моссовета, где Г. Х. Попов выделил ему небольшой кабинетик; Александр Николаевич в это время был без всяких постов, даже машину ему не оставили. Мы сели в «членовоз», на котором я тогда ездил, Яковлев что-то съязвил по этому поводу, мол, что в эти катафалки усаживаться трудно, а вылетать из них ох как легко, имея в виду, очевидно, свою судьбу. Заседание наше проходило на Новом Арбате, по-моему, в доме 10, и до здания Моссовета на Тверской мы доехали за несколько минут, пробок не Бульварном кольце тогда еще не было. И когда уже прощались, Александр Николаевич сказал:

— Знаешь, Иван, я уже пару дней назад написал заявление по поводу возможного реванша, так что об этом действительно надо поговорить. Если только мы не опоздали…

Еще через несколько минут я был в Кремле, остановился у входа в Большой Кремлевский дворец, отпустил машину, поднялся в Георгиевский зал. Все было готово, мальчики-горнисты из военного музыкального училища репетировали соответствующее музыкальное сопровождение (потом этот сценарий и декорации были скопированы при подписании Федерального договора РФ), обстановка была торжественной и красивой.

Перейдя Ивановскую площадь, как называется центр Кремля, я вошел в 19-й подъезд здания Верховного Совета и лифтом, который уже вызвали дежурившие на входе сотрудники охраны, поднялся к себе на 4-й этаж. Дежурный секретарь сказала мне, что звонил Лукьянов и просил перезвонить ему в дом отдыха на Валдай.

По спецкоммутатору тогда соединяли мгновенно, и почти сразу же я услышал голос Лукьянова. После приветствий и вопросов, как отдыхается, он спросил:

— К подписанию Союзного договора все готово?

— Да, я только что заходил в БКД, по-моему, все очень здорово, Таразевич — молодец.

— А сценарий Михаилу Сергеевичу послали?

— Еще вчера вечером.

— Ну тогда значит так: я прилечу вертолетом в понедельник вечером, Михаил Сергеевич — утром во вторник. В 12 часов подпишем договор, мы с Горбачевым будем доотдыхать, ты тоже можешь собираться в отпуск. Нишанов приедет на подписание и заменит тебя «на хозяйстве».

Мы распрощались, я просмотрел накопившуюся за день почту, «расписал» ее, то есть дал аппарату поручения по каждому документу и письму, день завершался. В семь вечера я уехал из Кремля. Впереди был воскресный выходной, а следующая неделя виделась особенно хлопотной и важной.

На даче № 25 в поселке Снегири, которая была отведена мне, есть маленькая уютная веранда, она первой освещается солнцем на восходе. Там стоял телевизор, по которому я по многолетней газетной привычке обязательно смотрел новости в семь часов утра, запивая их чашкой растворимого кофе. Так начался и понедельник 19 августа. Только вот новости начались необычно.

Симпатяга ведущая зачитала Заявление Председателя Верховного Совета СССР товарища Лукьянова А. И.

Вот это да! Заявление недвусмысленно гласило, что подписывать Союзный договор нельзя. Но ведь мы с ним только позавчера об этом говорили. С того момента ни единой запятой в тексте документа не изменилось. Что случилось с Лукьяновым?

Некоторая ясность наступила, когда диктор зачитала документы так называемого ГКЧП, Государственного комитета по чрезвычайному положению, указ Г. И. Янаева: «В связи с невозможностью по состоянию здоровья исполнения Горбачевым Михаилом Сергеевичем своих обязанностей Президента СССР на основании статьи 127 (7) Конституции СССР вступил в исполнении обязанностей Президента СССР с 19 августа 1991 года». Далее шло Заявление советского руководства. И опять: «В связи с невозможностью по состоянию здоровья исполнения Горбачевым Михаилом Сергеевичем обязанностей Президента СССР и переходом… полномочий Президента СССР к вице-президенту СССР Янаеву Геннадию Ивановичу… заявляем…»

Заявили: введение чрезвычайного положения в отдельных местностях СССР на срок до 6 месяцев с 4 часов по московскому времени 19 августа 1991 года…

Заявили: на всей территории СССР безусловное верховенство имеют Конституция СССР и Законы Союза ССР…

Заявили: в состав ГКЧП входят Бакланов О. Д. — первый заместитель Председателя Совета Обороны СССР (Председателем, понятно, был Горбачев), Крючков В. А. — председатель КГБ СССР, Павлов В. С. — премьер-министр СССР, Пуго Б. К. — министр внутренних дел СССР, Стародубцев В. А. — председатель Крестьянского Союза СССР, Тизяков В. А. — председатель Ассоциации государственных предприятий и объектов промышленности, строительства, транспорта и связи СССР, Язов Д. Т. — министр обороны СССР, Янаев Г. И. — и. о. Президента СССР…

Заявили: все это делается, «идя навстречу требованиям широких слоев населения», а также что решения ГКЧП обязательны для исполнения всеми органами власти и управления, должностными лицами и гражданами на всей территории Союза ССР.

Начали что-то говорить из «Обращения к советскому народу», но дальше я уже не слушал. На даче были системы правительственной связи, но никто по ним ни разу за последние сутки не позвонил, никакой информации о происходящем у меня не оказалось. Вот тебе и предчувствия…

Попросив жену побыстрее собраться, я вышел посмотреть, пришла ли машина, уверенный, что не придет. К удивлению, машина уже стояла на площадке перед дачей, водитель нервно прогуливался рядом. Водители из кремлевского гаража, как правило, люди начитанные, культурные, всегда в курсе происходящих событий. Но на сей раз он знал столько же, сколько и я. Рассказал, что доехал нормально, что в городе никаких изменений пока не заметно.

— А обратно-то доедем? — спросил я.

— Не знаю, — пожал плечами водитель. — Во всяком случае, телефон в машине работает.

Жена собралась быстро и где-то уже около восьми часов мы направились в Москву. Волоколамское шоссе выглядело как обычно в понедельник — загружено, но не чрезмерно, а вот когда свернули на кольцевую автодорогу, сразу же встретили колонну бронетехники, она шла по внутренней стороне кольцевой в сторону Ленинградского шоссе. На подъезде к Рублевскому шоссе встретили вторую такую же колонну. Возникло опасение, что в Кремль нам не проехать.

У Боровицких ворот, через которые мы обычно проезжали, стояли танки. С другой их стороны, уже в Кремле, дежурили два бронетранспортера. Никто нас не остановил.

От 19-го подъезда здания Верховного Совета я отправил машину отвезти жену на квартиру, поздоровался с охраной, спокойной и приветливой, как всегда, поднялся на четвертый этаж и… запнулся. У кабинета Лукьянова стоял дежурный офицер. Обычно этот пост выставлялся только если председатель Верховного Совета был на работе.