Игорь Цыбульский - Громов

Следует отметить, что набравший в то время силу парад суверенитетов очень пагубно отразился на кадровой ситуации в бывших республиках Союза. Так, проведенная по настоянию 3. Гамсахурдия быстротечная смена министра внутренних дел Грузии привела к тому, что исключительно важная, особенно в тот конфликтный период, должность была занята (другого слова не подберешь) тридцатидвухлетним спортсменом, далеким от многообразия проблем, стоящих перед МВД и республикой в целом.

На совещании у президента Грузии кроме Бориса Всеволодовича и меня присутствовали уже упомянутый министр внутренних дел, министр безопасности и руководитель аппарата президента.

Гамсахурдия начал с обычной в таких случаях церемонии представления, а затем перешел к ситуации в Южной Осетии.

Меня поразило мышление человека, занимающего пост лидера страны, в которой идут острейшие процессы распада, сопровождаемые кровопролитием.

Заявил он буквально следующее:

— Уважаемый Борис Всеволодович! Вы боевой генерал и прекрасно понимаете, что в ситуации, когда кучка сепаратистов пытается дестабилизировать обстановку, достаточно поднять в воздух два боевых вертолета, которые бы прошлись над Цхинвали и немного постреляли, если потребуется, — При этом президент Грузии, как шестилетний мальчуган, растопырив пальцы, показал, как атакуют боевые вертолеты, и весело добавил. — Паф, паф, паф…

Сидящие напротив нас сподвижники президента, представители силовых структур дружно закивали головами, одобряя «гениальный план» быстрого урегулирования конфликта, предложенный их шефом.

После того что мы увидели и узнали в Северной Осетии, было удивительно слышать о таком «простом» решении вопроса.

Борис Всеволодович, с присущим ему спокойствием и невозмутимостью, очень популярно объяснил президенту и его команде, что решение Южно-Осетинского конфликта лежит не в сфере военных действий, а имеет глубокие экономические и политические причины, не разрешив которые, невозможно разрядить ситуацию. Громов подробно остановился на возможных путях преодоления кризиса, продемонстрировав президенту Грузии глубокое понимание ситуации, привел конкретные примеры многочисленных нарушений договоренностей о прекращении актов насилия как с грузинской, так и с северо-осетинской сторон.

Доводы Громова были настолько убедительны, что Гамсахурдия ничего не оставалось, как согласиться и просить Бориса Всеволодовича проинформировать руководство России в таком ключе, чтобы Грузии была оказана помощь в разрешении конфликта.

По возвращении в Москву тут же были составлены информационные записки в адрес президента и правительства с изложением конкретных мер по урегулированию конфликта. Борис Всеволодович очень тщательно подходил к отработке этих документов, стараясь сделать их простыми и легко читаемыми, но вовсе не за счет «причесывания» и снятия остроты.

Предложения были одобрены и на их основании составлен план конкретных мероприятий для органов и подразделений МВД. Контроль за исполнением плана был возложен на генерала Громова.

Вот тут мы все и почувствовали армейскую, штабную хватку афганского генерала. Громов был неотступно требователен. Если в плане был указан срок исполнения мероприятия, то ни один руководитель, даже самого высокого ранга, не мог этот срок нарушить. Ну а если нарушал, то вынужден был держать ответ по всей форме, так что повторять подобное ни у кого больше желания не возникало. При этом в словах Громова, сколь бы суровы они ни были, не было ничего унижающего человеческое достоинство.

В дальнейшем мне пришлось сопровождать Бориса Всеволодовича во многих поездках и участвовать в его переговорах с руководителями Азербайджана, Нагорного Карабаха и Северной Осетии.

К сожалению, подготовленные им аналитические записки не всегда обращались в планы реальных действий. Но этому не приходится удивляться, так как отношения между бывшими республиками и субъектами СССР, да и внутри самой России, в то время были чрезвычайно запутанные и нестабильные.

Могу сказать одно. Все, о чем он предупреждал руководство страны, развивалось именно так, как он прогнозировал. Не сомневаюсь, что, если бы предложенные им меры были своевременно приняты, многие конфликты можно было бы разрешить или хотя бы снять их остроту, что спасло бы множество человеческих жизней.

Расскажу еще об одном, запомнившемся мне эпизоде, случившемся во время поездки в столицу Нагорного Карабаха город Степанокерт. Громов, как всегда оперативно, обсудил положение с руководством республики, а также с представителем Центра в Закавказье В. Поляничко. Предполагалось, что мы останемся ночевать в Степанокерте. Однако все, что нужно, было сделано, и, не желая терять времени, Громов вылетел в Баку, где ему предстояло встретиться с руководством Азербайджана.

Утром из газет мы узнали, что дом в Степанокерте, где мы с Борисом Всеволодовичем должны были ночевать, подвергся обстрелу из гранатометов. Реакция Бориса Всеволодовича на это событие была удивительно спокойной. Впрочем, удивляться не следует, в Афганистане и более опасные переделки бывали не раз.

Борис Всеволодович Громов запомнился мне как руководитель, способный решать самые сложные государственные задачи, оставаясь при этом человеком, уважающим чужое мнение и умеющим ценить людей. Сочетание этих качеств, к сожалению, очень редко отличает руководителей высокого уровня в нашей стране.

— Работа в горячих точках, при всей ее огромной важности, все-таки только часть задач, которые должен решать первый заместитель министра МВД, — продолжает свои воспоминания Иван Федорович Шилов. — Следующий этап, который Громову предстояло пройти, — это работа непосредственно в самом аппарате министерства. Аппарат в МВД не простой, многоотраслевой, у министра девять заместителей! У каждого заместителя по четыре-пять служб. Правильно говорили, что МВД — это настоящий монстр.

Аппаратная работа и выстраивание взаимоотношений — один из самых сложных процессов в нормальном функционировании всей этой системы.

С приходом Бориса Всеволодовича появились четкость и систематичность в проведении коллегий и совещаний. Все выстраивалось конкретно и ясно. Вот поручение, вот исполнитель, вот сроки и контроль… и вот доклад о выполнении поставленной задачи.

Он сразу, как только начал у нас работать, ввел такую систему. Должен сказать, что этот новый для нас стиль был воспринят и подчиненными, и командным составом с одобрением.

Борис Всеволодович требовал точных формулировок, добивался, чтобы задание было понятно исполнителю. Мало поставить задачу, тут же обсуждалось, как ее лучше решить. Раньше, когда люди ехали в горячие точки, то ничего не планировали заранее, — разбирались на месте. Теперь люди отправлялись в командировку с четким планом действий. Все это, конечно, не мешало корректировать план с учетом меняющейся обстановки.