Алексей Попов - 15 встреч с генералом КГБ Бельченко

В ЦК КП Белоруссии возник вопрос, кого оставить министром в республике: министра госбезопасности генерал-майора Баскакова или меня — министра внутренних дел. На совещании в ЦК мнения разделились. При голосовании оказалось, что и за меня и за Баскакова проголосовало равное количество членов ЦК. Однако первый секретарь ЦК КП Белоруссии Н. С. Патоличев поддержал кандидатуру М. И. Баскакова, и это было решающим моментом для его назначения на эту должность.

Мне об этом рассказал К. Т. Мазуров, когда он стал заместителем председателя Совета Министров СССР. Мы отдыхали вместе с ним в одном из домов отдыха в Белоруссии, где он и поведал мне эту историю. Оказывается, Баскаков был человеком Патоличева.

Мне позвонил близкий друг Н. С. Патоличева, секретарь ЦК КП Белоруссии П. А. Абрасимов, будущий посол Советского Союза в ГДР. Он мне сказал, что руководство республики не хочет, чтобы я покидал Белоруссию. Мне был предложен пост министра юстиции БССР. А я за день до этого экстерном сдал экзамены и получил диплом юридического института. Я ему объяснил, что мне придется уйти из органов госбезопасности, что не входило тогда в мои планы. Но Абрасимов продолжал настаивать. Тогда я напомнил о существовавшей практике в органах госбезопасности оставлять сотрудника в действующем резерве, в то время как он исполняет другие обязанности.

Абрасимов сказал, что в тот же день Патоличев пошлет телеграмму Берии с просьбой внести меня в действующий резерв в связи с назначением министром юстиции. Что и было сделано. На следующий день пришел ответ Берия, где он отказывал в просьбе ЦК КП Белоруссии, аргументируя тем, что забирает меня для работы в Центральный аппарат в Москву.

В тот же день мне позвонил заместитель министра по кадрам Обручников и вызвал меня в Москву. Приехав в столицу, я явился в управление кадров. При слиянии двух министерств, естественно, произошло сокращение должностей, в большей степени руководящих.

Когда я сидел у Обручникова, позвонил замминистра Б. 3. Кобулов и спросил его о моем новом назначении. Когда он узнал, что меня еще никуда не назначили, то сказал, чтобы я поднялся к нему в кабинет. Пришел я к Кобулову, поздоровались. Он сказал, что управление кадров ничего подходящего для меня не нашло. Единственное, что мне могли предложить, это должность начальника 3-го спецотдела МВД СССР.

Новая служба увлекла меня. Отдел, который я возглавил, был под стать управлению. У меня было трое заместителей. Важность этого отдела была бесспорной. Это подразделение занималось изготовлением оперативных документов для работников нашего ведомства. В него входила шифровальная группа. В общем, работы хватало.

Я собрал своих сотрудников, представился им. Следует сказать, что сначала у меня даже не было помещения, подходившего по своим размерам для совещания. Но я решил этот вопрос, выбив себе большой кабинет.

У меня на груди был значок депутата Верховного Совета СССР. От МВД депутатами еще были Круглов и начальник Главного управления пограничных войск.

Сотрудники отдела поразили меня тем, что являлись специалистами высочайшей квалификации. Среди них было немало кандидатов и докторов наук. Я честно им сказал, что раньше с такой работой напрямую не сталкивался и поэтому мне придется многому учиться у них. В конце моей непродолжительной речи кто-то попросил рассказать о себе, что я и сделал.

Хозяйство у меня оказалось большое. Службы располагались в различных районах Москвы. Мне приходилось ездить по ним, знакомиться с личным составом, в общем, заниматься текущей работой.

Прошло непродолжительное время, и я попал на совещание руководящих работников МВД СССР, которое проводилось в ведомственном клубе на Лубянке в связи с арестом Л. П. Берии. Проводил собрание министр МВД С. Н. Круглов, КПСС представляла второй секретарь МГК Е. А. Фурцева, будущий министр культуры СССР. Она выступила с сообщением об аресте Л. П. Берии. Упор в ее докладе делался на задачи, которые состояли в кадровом очищении от «бериевцев» и коренном улучшении чекистской работы. Она вынесла проект постановления, который должна была утвердить редакционная комиссия. Встал вопрос о председателе этой комиссии. И вдруг, совершенно для меня неожиданно, кто-то высказался за мою кандидатуру. И меня избрали председателем редакционной комиссии по делу Л. П. Берии.

Редакционная комиссия ознакомилась с проектом постановления по докладу Е. А. Фурцевой и вынесла свою резолюцию, которую я как председатель зачитал всем присутствовавшим.

По характеру работы мне приходилось бывать у Л. П. Берии не один раз. Незадолго до своего ареста он меня вызвал к себе. В его кабинете находились Серов, Круглов и Обручников. Берия сказал, что в ЦК КПСС принято было решение освободить первого секретаря ЦК КП Белоруссии Н. С. Патоличева. Однако пленум ЦК КП Белоруссии с этим не согласился. И Берия предложил мне возглавить объединенное министерство в республике.

Я понял, что Берия хотел убрать М. И. Баскакова как человека Патоличева. Я отказался, понимая, что меня пытались втянуть в грязные политические интриги. Аргументом для отказа послужило то, что я не знал белорусского языка. А в то время практиковалось ставить во главе ведомств национальные кадры.

Мой отказ от этой должности уберег меня от ареста во время чистки послебериевского периода.

Вместе с Берией арестовали ряд высокопоставленных сотрудников нашего ведомства. Это П. А. Судоплатов, Мамулов, братья Амаяк и Богдан Кобуловы, Гоглидзе и др. У меня было нехорошее предчувствие в отношении себя после этих арестов. Я мог тоже попасть в эту мясорубку. Вопрос об аресте того или иного руководителя органов безопасности рассматривался узким кругом людей. Ходили разговоры, будто перед арестом Берии кто-то из посвященных сказал, что у того под рукой огромный аппарат МВД. Г. К. Жуков на это невозмутимо заметил, что под его началом вся армия. И я думаю, Н. С. Хрущев крепко запомнил эти слова. Боялся он Жукова, сильно боялся. Утвердившись во власти, он незамедлительно подверг полководца опале.

Вскоре после совещания по делу Берия меня вызвал С. Н. Круглов и сообщил о моем назначении начальником пограничных войск Ленинградского округа.

Я тяжело переживал свой уход из пограничных войск, но это было уже давно. В ответ на все мои аргументы Круглов сказал, что вопрос согласован в ЦК и мне придется ехать, хотя будет нелегко. В это время объединялись два пограничных округа — Северо-Западный и Ленинградский.

Я пришел к начальнику Главного управления пограничных войск генерал-майору П. И. Зырянову. Он знал уже о моем назначении. Был он какой-то скучный, разговаривал со мной вяло. Как потом оказалось, он хотел видеть на этой должности исполняющего в то время обязанности начальника Ленинградского пограничного округа А. М. Леонтьева, бывшего начальника Главного управления по борьбе с бандитизмом МВД СССР.