Борис Григорьев - Королева Кристина

Как бы то ни было, папа на всякий случай разместил отряд своей гвардии около дома Мазарини, в котором остановилась королева, запретил её людям появляться в городе с оружием и учредил за ней слежку. Франческо М. Сантинелли возымел планы жениться на вдове герцога Чери, «приличной» даме Анне Марии Альдобрандини, племяннице папы Климента VIII, и папа Александр VII всеми силами попытался помешать этому. В Риме полагали, что Сантинелли отравил мужа своей невесты. Королева «закусила удила» и, невзирая ни на какие доводы, рьяно защищала своего проворовавшегося придворного, вызывая ещё большее раздражение и недовольство Ватикана. В конце концов терпение Александра VII иссякло. Он вызвал Кристину и в ходе бурной беседы предложил ей покинуть Рим.

Вообще Кристине с папами — или папам с Кристиной — не везло. Из четырёх понтификов, с которыми ей приходилось встречаться — Александр VII, Климент IX, Климент X и Иннокентий XI, — только с Климентом X ей удалось установить более-менее ровные и дружеские отношения. Папа в прошлом занимался литературой и театром, интересовался другими видами искусства. Он поддерживал контакт с Лопе де Вегой и, являясь главой католической церкви, продолжал писать либретто для опер и драматические сочинения. Кстати, именно Клименту X в значительной степени удалось нейтрализовать в обществе негативный эффект от дела Мональдески и восстановить авторитет Кристины в Риме, но это случится позже.

К Карлу X в Швецию был отправлен доверенный секретарь Кристины швед Давидссон, перекрещённый вместе со своей госпожой в католическую веру, однако он вернулся из Стокгольма с пустыми руками. Детали этой миссии представляют между тем несомненный интерес для характеристики его госпожи. Король в это время по уши завяз в датских делах, и Швеция, не завершив войны с Польшей, с трудом выдерживала тяготы войны с датчанами. Казна была пуста, и Карл X, очевидно, чтобы отделаться от гонца кузины, отказался его выслушать. Когда же Давидссон стал настаивать на том, чтобы ему позволили изложить цель приезда, Карл X принял его и предложил ему подтвердить или опровергнуть слухи по поводу его вступления в «папистскую» веру. Давидссон в полном смятении проинформировал об этом Кристину: ведь сознайся он в том, что он — перекрещенец, ему бы не сносить головы!

Кристина написала Давидссону длинное письмо, в котором, в частности, говорилось: «Честь и жизнь — это две вещи, которые, по моему мнению, нужно беречь до самой своей смерти. Если Вы решитесь отвергнуть или скрыть Вашу веру, то не спасёте ни того ни другого, когда вдруг надумаете появиться перед моими глазами. Вы должны жить и умирать, как должно всякому праведному католику. Если Вы этого не сделаете, то потеряете честь принадлежать мне… Так что откажитесь видеть короля и возвращайтесь обратно ко мне… я встречу Вас с радостью и добром…»

И Давидссон с радостью (или без) вернулся в Рим.

Конечно, ей нужно было теперь самой ехать в Швецию, но до отъезда следовало уладить отношения с папой, иначе возвращаться ей будет просто некуда.

Неаполитанское дело между тем не двигалось с места. Неожиданно в октябре 1658 года скончался герцог Модены, Мазарини молчал, Ватикан к «неаполитанской идее» отнёсся резко отрицательно, обстановка вокруг королевы сгустилась во всех отношениях, и она стала смотреть на вещи более трезвыми глазами. Денежные затруднения отрезвили её ещё больше и заставили серьёзно подумать в первую очередь о собственной судьбе, а не о судьбах народов Европы. Она была вынуждена отказаться от дорогостоящей идеи завести собственную гвардию и распустила её. Мундиры по дешёвке реализовал еврейским купцам всё тот же Ф. Сантинелли, положив львиную долю выручки в собственный карман.

Постепенно буря утихла, Кристина стала успокаиваться, и тут же отношение Александра VII к ней изменилось. На помощь пришёл её друг — осторожный и дипломатичный кардинал Аззолино, и за это она испытывала к нему благодарность до конца своих дней. Он фактически вытащил Кристину из пропасти, в которую она сама себя загнала. Королева к этому времени уже страстно влюбилась в кардинала и соглашалась на всё, что он ей предлагал.

В этот критический для неё момент кардинал осуществил санацию всего её хозяйства: он уволил мошенников-слуг, провёл ревизию имущества и финансов, помог ей приобрести собственное жилище — дворец Риарио[119] и нанять туда новых придворных и слуг по собственному усмотрению, в основном выходцев из своей родной провинции. Среди них были знакомые или родственники Аззолино, в основном представители обширного клана Маркиджиани: Лоренцо Адами, назначенный начальником стражи дворца Риарио, секретарь аббат Маттео Сантини, мажордом Канон Стефано де Марчис, лекарь Чезаре Маккиати, библиотекарь и бухгалтер Джованни Франческо Пецца. Среди слуг оказались три женщины — сёстры Франческа, Оттавия и Порция Пассаглиа. Из старого персонала двора остались лишь секретарь Давидссон, кавалер королевской стражи Ландини, камер-юнкер Клэрет Пуассоне и фактотум граф Галеаззо Гуальдо Приорато, будущий биограф королевы. Всё это произвело на Александра VII хорошее впечатление.

Зная, что королевой постоянно владели «великие проекты», Аззолино мягко переключил её на более достойные дела, например на мобилизацию сил Европы против экспансии османов. Ф. М. Сантинелли в конце 1658 года удалили из Рима и отправили его с какой-то миссией в Вену, а герцогиню Чери сама Кристина убедила в порочности её жениха. Более того: на нечистого на руку Сантинелли, успевшего опустошить кошелёк герцогини, королева подала в суд.

Убедившись в том, что Кристина освободилась от своих «навязчивых» идей и «сброда», папа расчувствовался и принял решение безвозмездно дать ей средства на ремонт дворца Риарио. В июле 1659 года дворец был отремонтирован, и Кристина торжественно въехала в свой первый и последний собственный дом в Италии. Перед этим она посетила папу и получила от него благословение. Тот определил ей ежегодное содержание в сумме 12 тысяч скудо и назначил Аззолино управляющим дворцом Риарио и материальными средствами его владелицы. Отныне жизнь Кристины была упорядочена и появилась прочная основа её финансового обеспечения. Кардинал Аззолино тоже поселился в Риарио и стал надёжным щитом на пути всяких негодяев и прохиндеев, так охотно льнувших к королеве и её деньгам. Отныне он станет её единственным кумиром и авторитетом, которого она будет любить всей душой, ценить его советы и даже к ним прислушиваться. Именно кардиналу в полной мере удастся раскрыть зажатую в тиски стоицизма женскую душу Кристины.