Павел Дыбенко. Невероятные приключения уголовника и революционера - Владимир Виленович Шигин
Глава семнадцатая
Диктатор Крыма
На весну 1919 года, по планам Москвы, Заднепровской дивизии надлежало продолжать наступление против петлюровцев на Одессу и сдерживать на восточном направлении деникинцев. Но у Павла Ефимовича с Коллонтай были собственные планы. Оскорбленные снятием с наркомовских должностей и не простившие это Ленину и Троцкому, супруги задумали создать собственную республику, в которой могли бы, без оглядки на московскую власть, строить свой социализм. Лучшего места для создания такой республики, чем Крым просто не было, А потому, вопреки всех директив, Дыбенко неожиданно для всех, самочинно развернул свою дивизию на Перекоп. Назначенная начальником политотдела Коллонтай, своим авторитетом подмяла полковых и бригадных комиссаров, наладила выпуск газеты “Боец за свободу”, в которую сама писала передовые статьи, усиленно пропагандируя идею освободительного похода на Крым.
Тем временем, бесконечные жалобы на Дыбенко и его воинство, несмотря на усилия Антонова-Овсеенко, вызвали большое недовольство в Москве. Инспекция Льва Каменева, ознакомившаяся с положением дел на месте, доложила, что «армия Дыбенко кормится сама», т. е. грабит крестьянские хозяйства, а также захватывает эшелоны с углем и мануфактурой, фуражом и хлебом, которые направлялись с юга Украины в Советскую Россию. На этой почве у Дыбенко возник конфликт с местными большевиками и Проддонбассом. В конце апреля 1919 года было решено создать следственную комиссию для расследования фактов задержки и разграбления эшелонов частями Дыбенко. Над Дыбенко снова нависла угроза суровой кары. На этот раз за грабеж государственного имущества. Но произошедшие в апреле-мае 1919 года события заставили забыть об украинских художествах Павла Ефимовича.
В начале апреля 1919 победа над белыми казалась делом решенным. Одесса и Херсон были отбиты. Южному фронту и Махно был дан приказ наступать на Дон, при этом силы Южфронта должны были первым делом отбить Донбасс с его углем, а Махно — наступлением на Таганрог «подрезать» белых снизу. Что касается Дыбенко, то он своевольно повернул свои войска на Крым. Ленин слал Дыбенко телеграммы с приказом взять Ростов и не идти в Крым. ЦК РКП (б) не хотело пока напрямую конфликтовать с войсками Антанты, занимавшими в тот момент Севастополь. 21 марта 1919 годав дивизию Дыбенко пришел приказ на наступательную операцию. Командующий Харьковской группой войск Скачко, в соответствии с распоряжениями командующего Украинским фронтом и Реввоенсоветом, поставил боевую задачу 1-й Заднепровской дивизии: 1-й бригаде Григорьева — овладеть Одессой; 2-й бригаде закрыть Крымский полуостров, не входя туда, а ограничившись занятием Перекопа и Чонгара. 3-й бригаде Махно предписывалось выйти на линию Платовка-Мариуполь и удерживать ее. Приказ был вполне реальным и выполнимым, с учетом имеющихся сил и средств.
В начале наступление на Ростов шло успешно, но потом белые нанесли мощный контрудар. Генерал Шкуро ударил на стыке Махно и 13-й армии и, обратив в бегство части последней, опрокинул фронт. Пала Волноваха, был отрезан Мариуполь. Прорыв белых стремительно расширялся. Махно отстучал Дыбенко отчаянную телеграмму, требуя «немедленной посылки каких бы то ни было вооруженных сил». Дыбенко не удостоил его даже ответом. Не получив подкреплений, Махно начал отступать.
10 апреля Махно провел третий районный съезд махновских вольных советов. Съезд высказался против продразверстки, о мобилизации на фронт десяти мужских возрастов, о формировании против белых отрядов на местах. Но Дыбенко это, почему-то, взорвало. Он разразился телеграммой: «Всякие съезды, созванные от имени распущенного, согласно моему приказу, Военно-революционного штаба, считаются явно контрреволюционными, и организаторы таковых будут подвергнуты самым репрессивным мерам вплоть до объявления вне закона. Приказываю немедленно принять меры к недопущению подобных явлений. Начдив Дыбенко». Получив телеграмму, делегаты съезда приняли резолюцию протеста.
Между тем и сам Дыбенко заодно с Махно попал в щекотливое положение, будучи обвинен в незаконном захвате 90 вагонов муки и фуража, предназначенных для рабочих Донбасса. Потянулось следствие. «Дыбенко вышел совершенно чист; вина Махно оказалась не столь уж значительной, ибо было задержано им небольшое количество грузов ввиду совершенно исключительной обстановки», — констатировал Антонов-Овсеенко. Через две недели на Украину прибыл чрезвычайный уполномоченный Совета обороны член большевистского ЦК Л.Б. Каменев, и выяснилось, что никто из начальников в продовольственном вопросе за действия Махно и Дыбенко поручиться не желает.
Ну, а что же сам Дыбенко? Глубоко наплевав на приказы главкома РККА И.И. Вацетиса, считавшего занятие Крыма преждевременным, так как это потребовало бы большого количества войск, которого и так едва хватало на создание сплошного фронта обороны, самовольно двинул подчиненные ему полки за Перекоп.
При этом Дыбенко подстраховался. Еще в марте 1919 года Коллонтай отправилась в Москву на съезд партии. По возвращении она рассказала мужу, что если даже большевистское руководство и будет недовольно самовольным занятием войсками Дыбенко Крыма, то никаких реальных репрессий не последует, т. к. Москва “победителей не судит”. Посовещавшись, супруги приняли решение считать своей главной задачей занятие Крыма, куда и направить главные силы дивизии. Причем заранее штаб фронта ни о чем не извещать, а поставить всех перед свершившимся фактом — образованием Крымской Советской республики. Урегулирование этого вопроса с Лениным и другими вождями большевиков Коллонтай брала на себя. Что касается В. А. Антонов-Овсеенко, то он, активно сопротивляясь требованиям И.И. Вацетиса и Л.Д. Троцкого о передаче части своих войск соседям на Южный фронт, вынужден был дать приказание войскам П.Е. Дыбенко двигаться на Мариуполь на помощь Н.И. Махно, сражавшегося с деникинцами. Хотя в том, что его комдив завернул в Крым, Антонов-Овсеенко не видел ничего страшного. В Москву он докладывал, что Дыбенко решил отвоевать Крым, так сказать, «в порядке частной инициативы» и не более того. Ситуация на Южном фронте командующего Украинским фронтом не сильно волновала.
Сам П.Е. Дыбенко, в оправдание своего броска на Крым, докладывал, что у него возникли трудности с отрядами из таврических матросов, которые в большом числе остались в Северной Таврии после немецкой оккупации и имели даже собственный партизанский флот из катеров и лодок. Значительная часть этих матросов была включена в сформированные в Северной Таврии и Екатеринославе полки, которые и отказывались выдвигаться на махновский и деникинский фронты, а всячески стремились в Крым.
К 5 апреля 1919 года передовые части дивизии Дыбенко вышли к Перекопу. Белые так же не имели в Крыму серьезных сил, а потому после непродолжительного боя отошли в глубь полуострова. Теперь, согласно плана Реввоенсовета и фронта, Дыбенко должен был организовать оборону, заперев противника
