Павел Дыбенко. Невероятные приключения уголовника и революционера - Владимир Виленович Шигин
2. Из отрядов атамана Григорьева образовать 1-ю бригаду.
3. Из отрядов Северной Таврии образовать 2-ю бригаду.
4. Из отрядов Махно образовать 3-ю бригаду… “
Чтобы Павлу Ефимовичу не скучалось, В. А. Антонов-Овсеенко прислал к нему его младшего брата Федора. Попытав счастья у Петлюры, младший Дыбенко понял, что лучше делать карьеру у красных, где служит его знаменитый братец. Сбежав от петлюровцев, он прибыл к Антонову-Овсеенко и не ошибся, тот сразу же оставил прапорщика Дыбенко при себе, а чуть погодя послал с “инспекцией” к старшему брату.
Стремясь доказать свою полную преданность большевикам, П.Е. Дыбенко стал истово исполнять решения VIII съезда РКП (б) по жестокой борьбе с «партизанщиной», осуществляя, по отношению к Н.И.Махно, нарочито авторитарный стиль руководства. При этом Дыбенко оставался самим собой, требуя от махновцев красноармейской дисциплины без учета их специфики. В ответ Махно, уже через две недели после подписания союза с «красными», начал критиковать большевистскую диктатуру. В ответ на это, Дыбенко начал писать доносы на батьку и дискредитировать его всеми способами. Он разработал даже план устранения Махно. По приказанию комдива тот должен был явиться в штаб дивизии для отчета. Там планировалось арестовать и расстрелять Махно. Однако батька почувствовал ловушку, и начал общаться с Дыбенко исключительно по телеграфу.
24 марта Дыбенко «удалось» ликвидировать «махновское восстание» на станции Пологи. Восстание сводилось к нежеланию бойцов принимать командиров-назначенцев. При этом местные советские учреждения охватила паника, и они стали немедленно эвакуироваться из Александровского уезда. Дыбенко пришлось договориться с недовольными. Впоследствии он заявил, что паника возникла «из-за дурости».
Неудача с покушением на Махно подтолкнула Дыбенко к подготовке нападения на столицу махновцев село Гуляй-Поле с целью одновременного уничтожения батьки и всех его командиров, и разоружения махновской бригады. Но на такую масштабную операцию Дыбенко не получил разрешения командующего Украинским советским фронтом В. А. Антонова-Овсеенко, который тогда открыто симпатизировал Махно.
Зато Дыбенко удалось запретить деятельность Гуляйпольского Совета крестьян и повстанцев и разогнать местные «вольные Советы», которые ориентировались на махновцев. «Всякие съезды, созванные от имени распущенного, согласно моему приказу, гуляйпольского Военно-революционного штаба, считаются явно контрреволюционными, и организаторы таковых будут подвергнуты самым репрессивным мерам, вплоть до объявления вне закона», — пугал крестьян Запорожья Дыбенко. Пугая крестьян репрессивными мерами, он пытался запретить как “явно контрреволюционный” третий съезд Советов Гуляйпольского района, намеченный его ревсоветом на 10 апреля 1919 года. Известный анархист П.А. Аршинов считал это «первым открытым покушением большевиков на свободный район». Съезд все равно состоялся, а П.Е. Дыбенко только спровоцировал его антибольшевистский уклон.
Махно публично обозвал Дыбенко «проклятым матросом» и заявил, что отныне ему не подчиняется. В результате Дыбенко начал стремительно терять авторитет у повстанцев и красноармейцев.
В те дни в Гуляй Поле была популярна листовка. На ней были изображен маленький, плюгавый Дыбенко и огромный красавец Махно. От Дыбенко к Махно бежала толпа крошечных красноармейцев. Надпись на листовке, которую сочинил сам Н. Махно, гласила:
Большевику не веря,
Кричали все в одно:
“Не ври, как сивый мерин,
Мы все идем к Махно!”
Через полтора месяца после предложения Дыбенко «разогнать махновщину», вождь Красной Армии Лев Троцкий «дал добро», объявив батьку «вне закона». Части Дыбенко были брошены против махновцев. Но красноармейцы заявили, что не будут исполнять приказы Дыбенко, и при встрече с махновцами будут переходить под знамена батьки. Авторитет Махно в частях Красной Армии был в те дни чрезвычайно высок, а у Дыбенко, наоборот, низок. Как сообщали политсводки, Дыбенко не снискал популярности в солдатских массах и не может вести за собой солдат. А. Коллонтай с обидой писала, что «к Павлу почему-то недружелюбное отношение» солдат. Дело в том, что Дыбенко не был для красноармейцев своим, выборным командиром, как Махно, а являлся назначенцем Москвы. Ну, а какой партизан будет уважать назначенца из центра, да еще бестолкового и жестокого? Жестокость Дыбенко порой была просто патологической. Захватив Мелитополь, он, по воспоминаниям одного из участников, «столкнулся с ревкомом и компрометировал советскую власть, убив красноармейца». Вообще Дыбенко достаточно часто прибегал к расстрелам, иногда расстреливая людей просто за критические замечания в свой адрес. Именно в это время из-за излишней жестокости погибает и его младший брат Федор. Убежденный анархист, он был растерзан своими же красноармейцами за необоснованные расстрелы подчиненных в марте 1919 года на станции Дебальцево. Но трагический конец брата ничему не научил Дыбенко. Он, по-прежнему, творил беззакония и щедро проливал чужую кровь, не отставали от комдива и его подчиненные.
Еще зимой 1919 года над Дыбенко не раз сгущались тучи, но их всегда разгонял верный Антонов-Овсеенко: “Председателю ВЦИК т. Свердлову, Наркомвоен Украины т. Подвойскому, Управляющему делами Временного Рабоче-Крестьянского правительства Украины т. Грановскому. На запросы о действиях командующего 1-й Заднепровской дивизией отвечаю: …3. На заявление тов. Майзеля. Считаю совершенно недопустимыми голословные обвинения вроде “в штабе его (Дыбенко) немало темных личностей, отчетность, кажется, в штабе не ведется” и т. д.
Полагаю, что это обывательское, а не революционное отношение к делу. Повторяю заявление начальника дивизии по поводу “доклада т. Майзеля" — ” это клевета”. Комгруппы Скачко будет предписано строжайше расследование. 4. Слухи и разговоры о противосоветских выступлениях т. Дыбенко им опровергаются самым категорическим образом. Газету “Боец за свободу” ведет ответственный редактор, присланный РОСТА, т. Астахов и редакционная коллегия из одних коммунистов. За газету отвечает военком Клейтман. В газете нет ни одного выпада против Советской власти, но, напротив, есть упреки Екатеринославскому исполкому за попустительство левым эсерам.
Униформа РККА —1919. Рисунки Андрея Каращука.
Распоряжением тов. Дыбенко 21 февраля арестованы 5 человек боевого штаба левых эсеров (два из них убиты при вооруженном сопротивлении) и 7 анархистов (двое из отряда Махно), аресты производились по просьбе исполкома принять меры. Еще раньше при вступлении в Екатеринослав 27 января закрыта левоэсеровская газета “Борьба и труд” и арестованы девять левых эсеров. По заявлению исполкома Нижнеднепровска 23 февраля был убит левыми эсерами председатель исполкома; т. Дыбенко арестованы 18 левоэсеров, 4 убиты. С исполкомом происходят трения из — за поблажек со стороны исполкома анархистам и левым эсерам, в “Известиях” публикуют извещение о лекции Барона “Советская власть и анархизм”, а за пять минут да начала лекции ее запретили, и Дыбенко просили
