Александр Андреев - Князь Василий Михайлович Долгоруков-Крымский

В последней моей реляции удостоивался я Вашему Императорскому Величеству доносить о сильном неприятельском устремлении на пост Алуштенской, который, по уверению, присланнаго ко мне Господина Генерал-Маиора Кохиуса, нарочнаго, и считал я погибшим; но как отправленный оттуда Унтер-Офицер, по молодости лет своих, оробев от неприятельскаго многочислия, сделал таковое объявление, то, вопреки сего, командующий там Капитан Колычов и бывшие с ним Офицеры, со стопятьюдесять легионными егарями, весьма храбро, не допуская неприятеля к высадке, сопротивлялся долгое время, до тех по, доколе была возможность; а коль скоро противостоять не могли, то ретировались в наилутчем порядке к деревне Янисаль, куда увезли с собою и легкия свои орудия, не смотря на совершенною трудность пути и превозможение неприятельское. Урону в сей команде, при жестоком неприятельском нападении, не было более, как убиты рядовых три, да ранены Сержант один, рядовых осмнадцать. В сем случае потеряли они весь обоз свой, низверженный в пропасти Татарами во время самаго жаркаго с Турками бою. Я за сие, а равно и оказанный в последующих сражениях отличности, наградя Капитана Колычова Секунд-Маиорским чином, выдал ему из казны Вашего Императорскаго Величества, в удовлетворение за потерянной экипаж, сто, да команды его Офицерам по пятидесяти, рублев, а за тем его с Офицерами и команды его егерей повергаю к Высочайшему Вашего Императорскаго Величества благоволению. По сделании сей ретирады, прибыл к Секунд-Маиору Колычову в сикурс Подполковник Московскаго легиона Руден с баталионом пехоты, которому и долженствовало подкрепить его тогда, когда бы еще защищал пост от неприятелей; но как он ранее поспеть не мог, то и приказал я ему дождаться вместе с егерями моего прибытия, однако он осмелился атаковать малым своим числом неприятеля весьма сильнаго, а пошедши к оному и претерпев весьма много от передоваго его посту, сделал мне затруднение тем, что и неприятеля привел в осторожность, и сам потерял убитыми рядовых шестнадцать, да ранено три Обер-Офицера, Унтер-Офицеров и рядовых девяносто девять. Таковой поступок подвергает его строгому наказанию. Но как сие предпринял он из усердия к службе Вашего Императорскаго Величества, то единственно от великодушия Вашего Императорскаго Величества и должен ожидать себе помилования. При сем случае, равно как и в первом с турками сражении, оказывали отменную храбрость егери Московскаго легиона, поражая неприятеля цельными своими выстрелами и устремляясь на него с совершенною неустрашимостию.

От Господина Генерал-Маиора Кохиуса имел я рапорт, Всемилостивейшая Государыня, от 19-го сего месяца, что неприятель, по утверждении своем при Алуште, устремился сухим путем и морем к Ялте, где храбрый Маиор и Кавалер Салтанов имел команду; поелику же присоединение к Туркам, живущим в тамошней окрестности, Татар, отняло ему все способы к ретираде, то он и предпринял защищаться до последняго человека. Турки атаковали его в ретраншаменте не за долго пред разсветом, и самое жестокое сражение продолжалось до полдня; наконец, когда уже по зажжении у него батарей, не можно было команде его удержаться в Ялте, то сей Маиор вознамерился пробиться сквозь неприятеля, но едва только стал выходить, то и заколот. Команда же его, отверзши себе путь штыками, прибыла в Балаклаву с четырьмя Офицерами, в числе ста пятидесяти человек, и с ранеными. За тем же побито: Господин Маиор и Кавалер Салтанов, Подпорутчик Берличев, Прапорщик Батовин и Лекарь Шульц, Унтер-Офицеров, Капралов, рядовых и Казаков сто девяносто семь, таким образом, Всемилостивейшая Государыня, сей пост и претерпел от Турков, чрез способствование, от Татар им поданное.

По возвращения от Янисаля к тяжелому обозу застал я почти оный окруженный многочисленными войсками татарскими под предводительством Хана, которые пред самым прибытием моим отбиты были посланными от меня наперед четырьмя БахмутскаГО полку гусарскими и двумя Борисоглебскаго полку драгунскими эскадронами. Между тем же татара, Всемилостивейшая Государыня, сильными своими скопищами приведши в замешательство посты, затруднили мне коммуникацию, по чему мне и надлежало, Всемилостивейшая Государыня, податься к Перекопу, где и кровопролитныя струи потечь были должны. Но в самое то время, когда выступать я к бою, от Графа Петра Александровича присланы ко мне два везирскив Чегодаря, следующие один в Грузию, а другой к Паше Гаджи-Али-Бею, с объявлением о постановленном мире, с коим и Хан своих Мурз ко мне прислал, но только отправленный с сею депешею курьером Капитан, убоясь татарских толп, другой уже день ко мне не доехал, так я его и ожидаю.

Копия с реляции Генерала Князя Долгорукова из лагеря при урочище Сарабузы, от 3-го Августа, 1774 года.

По отправлении всеподданнейшей моей Вашему Императорскому Величеству, от 28-го числа минувшаго месяца, реляции, вскоре прибыл ожиданный мною от Предводителя первой армии, Господина Генерал-Фельдмаршала, Графа Петра Александровича Румянцова, курьер с радостным известием о заключении вечнаго между Империею Вашего Императорскаго Величества и Портою Оттоманскою мира. Я, в следствие того прекратя здесь все военныя действия как с Турками, так и с Татарами, по сделанному ко мне от Хана Крымскаго отзыву, приступлю, Всемилостивейшая Государыня, к удовлетворению присланных ко мне от Графа Петра Александровича двенадцати артикулов, исполнению моему принадлежащих, и как должен я, во первых уведомить Хана о том высочайшем благе, которое восприял он от великодушнаго Вашего Императорскаго Величества призрения приобретением вольности и независимости себе и всему Крымскому народу, то и требовал я, Всемилостивейшая Государыня, о присылке ко мне, пребывающаго в Бакчисарае, Вашего Императорскаго Величества Резидента, Статскаго Советника Веселицкаго, о котором несколько дней сряду не имел я известия, но Хан пребыл о нем в молчании, не ответствуя ничего на мое письмо, а услышал я, Всемилостивейшая Государыня, чрез конфидентов, что его в Бакчисарае нет, а одна только его там фамилия. Я не оставил и еще к Хану писать, объявя ему истинное Татар благоденствие, в независимости ни от какой земной власти Крымскаго народа, и о умножении сея области пределов присовокуплением к оной Тамана и Кубанских земель, а по тому и повторил требование мое о Господине Веселицком, который бы представил ему, приняв от меня все, касающияся до татарскаго народа, предположении. В случае же отсутствия Резидента, просил я прислать ко мне двух знатнейших из Дивана членов, для удостоверения чрез них всего Крыма о том мирном постановлении, по силе котораго доставляется ему на вечныя времена спокойствие и благоденствие. Офицер, от меня посланной, нашедши Хана в лагере на реке Алме, в двадцати от меня верстах, привез от него ответное письмо, уведомляющее, что посланы во все четыре стороны нарочные для немедленнаго созвания всех почтенных старшин и знаменитых начальников к Хану на совет, на котором, что положено будет, обещает чрез чиновных людей меня уведомить, дая при том знать, что фамилия Господина Веселицкаго находится благополучно.