Парацельс. Гений или шарлатан? - Александр Бениаминович Томчин
* * *
В 1530 году Теофраст ненадолго выезжает из Санкт-Галлена на юг в город Кур, столицу Граубюндена, по вызову одного богатого пациента. Лечение проходит удачно, и к тому же в этот город приезжает на несколько дней старый знакомый доктора – Михаэль Гайсмайер. Оба рады возможности встретиться. Михаэль давно уже живет в Венецианской республике, а в Кур приезжает после встречи с Цвингли в Цюрихе, и здесь его опять встречают как почетного гостя.
Со времени последней встречи Михаэля и Теофраста прошло уже пять лет. Михаэль после восстания в Зальцбурге в 1526 году вывел крестьянскую армию из Тироля через границу на территорию Венецианской республики. Ранним утром 18 июля Гайсмайер с дюжиной всадников приехал в «королеву городов» Венецию, богатейший и великолепнейший город Европы. Прибывших на гондолах сразу доставили во Дворец дожей. Дож Андреа Гритти принял людей Гайсмайера на службу в армию Венеции, и Михаэль остался их командующим. Армии Швабского союза было запрещено преследовать Гайсмайера с его мятежниками на территории республики: «Венеция обеспечивает убежище и проживание любому, кто приходит к ней с добрыми и мирными намерениями».
Венеция была процветающим государством. Она на протяжении многих лет участвовала в войнах против Испании и императоров династии Габсбургов, которые стремились расширить свои владения в Италии. В это время в союзе с Венецией в составе Коньякской лиги были папа Климент VII, Англия, Франция, Флоренция и Милан. Армия Гайсмайера присоединилась к военным частям Венеции на границе с герцогством Милан, которое было захвачено войском императора.
В армии Гайсмайера были полторы тысячи испытанных бойцов, а ее командир обладал славой полководца и доверием крестьян не только в Тироле, но и во всей Германии. «Многие поклоняются ему и говорят о нем больше, чем о ком-либо другом», – докладывали подчиненные правительству в Инсбруке о настроениях в Тироле. Эти люди оказались для Венеции желанным пополнением. Гайсмайер оставался верен своей цели: создать в Тироле свободное и справедливое государство, общество, которое будет заботиться обо всех, республику крестьян и рабочих без привилегированных сословий. Для этого надо поднять восстание в Тироле и свергнуть власть эрцгерцога Фердинанда.
– Я прошу поддержать вторжение моей армии в Тироль, дать нам пушки и кавалерию. Восстание в Тироле необходимо для Венеции. Там находится важнейший перевал между Германией и Италией. Вместо границы с врагами Венеции вы получите в соседнем Тироле дружественное государство. Император лишится тирольского серебра и золота, а также важнейших путей доставки в Италию войск и вооружения, – убеждал Гайсмайер дожа и членов Совета десяти.
– Ваш план очень интересен, но не следует спешить. Мы вернемся к этому вопросу позднее. А сейчас помогите нам отбить у императора занятую им Кремону, – ответил дож. После ухода Гайсмайера Совет десяти продолжил обсуждение.
– Поддержка плана такого бунтовщика и еретика, как Гайсмайер, может привести к тому, что папа Климент VII выйдет из союза с нами, – заявил сенатор Барбариго.
– Но тогда распадется вся Коньякская лига! – воскликнул сенатор Дандоло. – Мы не можем рисковать, что на нашей границе возникнет второй фронт с империей Габсбургов! Да и Франция, самая сильная из наших союзников, будет недовольна. Если начнется восстание в Тироле, то могут восстать французские крестьяне. Король и так с трудом подавил прежний мятеж в Эльзасе!
– Да, несомненно! – усмехнулся Барбариго. – Слава Богу, мы-то за своих крестьян можем не волноваться. Наши люди – не рабы своих господ, как тирольцы. Они могут свободно охотиться и ловить рыбу.
– Я согласен с вашими опасениями, господа! – подвел итог дож. – Император и эрцгерцог слишком сильны, а мы и без того их раздразнили. Ведь Гайсмайер – их злейший враг. Вы же знаете, что эрцгерцог недавно повысил награду за его голову. С этого времени за его арест обещано 1600 гульденов, а за убийство – 1000 гульденов!
– Сумасшедшие деньги, – покачал головой Барбариго, и с решением дожа все согласились.
Михаэль продолжал надеяться на поддержку Венеции. Однажды Петер Песслер сказал ему:
– Что мы тут делаем, Михаэль? За что воюем на чужой земле? Мы привыкли сражаться в горах, а тут болота. Здесь и воздух-то чужой, какой-то тяжелый, удушливый.
– Пойми, Петер, без помощи Венеции сил для победы в Тироле не хватит. Наш главный враг – эрцгерцог. А здесь мы воюем против его родного брата – императора. Если мы победим, то ворота в Тироль и другие немецкие земли для нас откроются. Да, у наших союзников цели не такие, как у нас. Ни император, ни французский король не должны искать себе владений на итальянской земле. Но здесь мы укрепим союз с Венецией, усилим свою армию, наберем военный опыт. Это даст нам новые шансы на успех. А что еще нам остается делать? Отказаться от восстания в Тироле? Распустить наше войско? Дать солдатам превратиться в нищих, бродяг или разбойников?
Решение Михаэля поддержало подавляющее число бойцов. Осада Кремоны, города в Ломбардии на берегу реки По, продолжалась больше месяца, и лишь 23 сентября 1526 года защищавшие Кремону войска императора капитулировали. Это была трудная и долгожданная победа, решающий этап войны. В боях «немцы Гайсмайера» сыграли ключевую роль. Почти три сотни габсбургских ландскнехтов по собственной инициативе покинули армию императора и стали солдатами Венецианской республики. Они выразили желание воевать только под командованием Гайсмайера. Его военный талант и дисциплина солдат принесли Михаэлю величайшее уважение не только Венеции, но и ее союзников, а папа римский доверял ему больше, чем герцогу Урбинскому – главнокомандующему войсками лиги.
В триумфе по случаю победы Михаэль не мог участвовать вместе со своими солдатами. Незадолго до этого в болотистой местности он заболел и был в тяжелом состоянии доставлен в город Брешию для лечения. Очевидцы говорили, что у него жар, лихорадка, но это, по-видимому, была форма малярии. К тому же в то время Михаэль находился и в состоянии душевного кризиса. Несмотря на военные успехи, его предложения о вторжении в Тироль Венеция продолжала отвергать. Организм командующего был ослаблен: годы величайшего напряжения не прошли бесследно. Так часто бывает: беда не приходит одна.
Вскоре после его переговоров с дожем в Венецию прибыл посланник Фердинанда, бывший каноник Бриксена Грегор Ангерер, получивший от эрцгерцога деньги для выплаты их убийцам Гайсмайера. Но эти деньги никак
