Петру Гроза - Феодосий Константинович Видрашку
Некоторое время спустя премьер-министр был почетным гостем на открытии первой национальной конференции Коммунистической партии Румынии.
Уполномоченный съездом «Фронта земледельцев», Петру Гроза сказал во всеуслышание:
— Дорогие друзья! Я как председатель «Фронта земледельцев» заявляю, что мы рядом с вами. Мы всей душой с вами, потому что дружба «Фронта земледельцев» и коммунистической партии имеет давнюю историю. «Фронт земледельцев» с любовью и преданностью был вместе с вами всегда, в одном отряде с румынским пролетариатом. Мы были, есть и будем всегда вместе.
Гроза заверил, что земледельцы страны, еще раз почувствовавшие на деле во время аграрной реформы и весенней посевной, что такое рабочая солидарность, никогда не станут сторонниками политических акробатов. Он напомнил, что существуют люди, стремящиеся разъединить земледельцев и пролетариат. Но это смешные попытки. «Объективная реальность создала созвездие пролетариата и крестьянства на основе дружбы, товарищества и боевого единения».
Премьер-министр снова возвращается к вопросам дружбы между национальностями Румынии, к вопросам согласия и дружбы Румынии со своими соседями.
«В области внешней политики, — подчеркивал Гроза, — мы будем стоять на страже великого дела дружбы, и никто не смеет помешать нашему стремлению и нашей воле жить в атмосфере глубокого, настоящего братства со всеми народами, которые нас окружают».
Георге Георгиу-Деж был моложе Петру Грозы на шестнадцать лет. Гроза слышал о нем еще в тридцать третьем году во время гривицких боев, рассказывал фронтистам о его бесстрашии на процессе в Крайове, знал, с каким мужеством он ведет себя в Дофтане, куда его посадили на двенадцать лет. Лично Гроза познакомился с Дежем в конце августа 1944 года.
Долгие годы, проведенные в тюрьмах и концентрационных лагерях «Великой Румынии», не погасили глубокой доброты, которой светились черные, как терн, глаза этого темноволосого красивого человека. В общении с товарищами Гицэ (так его называли близкие) был выдержанным, спокойным, никогда себя не выпячивал. Он мало говорил, не торопился с выводами. Познакомившись поближе с Георгиу-Дежем, Гроза до конца понял смысл слова товарищ. Георгиу-Деж, его соратники из руководства компартии (Киву Стойка, Георге Апостол, Александру Могиорош и сколько их, настоящих коммунистов!) были истинными революционерами, товарищами не только по борьбе, но и по образу мыслей, по поступкам. С Георгиу-Дежем было легко и приятно обсуждать и решать самые сложные вопросы. Когда он с чем-либо не соглашался, старался доказывать, аргументировать, брать не упрямством, а логикой. Он терпеть не мог врагов трудового народа, бросался в бой отчаянно, не раз рискуя жизнью. Осенью сорок пятого, узнав о контрреволюционной вылазке железногвардейцев и гитлеровцев в Бухаресте, он сел на военную машину и кинулся на них в одиночку, дав несколько очередей в воздух из пулемета. Перетрусивший фашистский сброд бросился бежать. На опустевшей площади валялись лохмотья лозунгов, флаги со свастикой и… зонтики: фашистское отребье боялось дождя.
Товарищи Дежа по Дофтане рассказывали, с какой самоотверженностью работал он, когда во время землетрясения в сороковом году рухнула Дофтана и под ее развалинами оказалось большинство заключенных. Сколоченная Дежем бригада спасателей целую неделю разбирала камни, оказывала возможную в тех условиях помощь искалеченным, хоронила погибших.
После двадцать третьего августа сорок четвертого Грозу и Дежа объединила общая борьба против реакционных правительств Сэнэтеску и Рэдеску.
6 марта 1945-го Деж занял в правительстве Грозы важный пост министра путей сообщения и общественных работ. На переговорах с высшими советскими руководителями Гроза убедился еще раз, как этот человек знает нужды страны, находит пути выхода из самых сложных положений. В Москве во время напряженной работы всей делегации Деж был неутомим, работал день и ночь.
И вот сегодня этот человек избран Генеральным секретарем Центрального Комитета. Грозе было знакомо чувство душевной тревоги, когда тебе вдруг оказано такое доверие. Он помнил день своего избрания на пост председателя «Фронта земледельцев». Какую ношу взял он тогда на себя! Но ни в какое сравнение не идет та ноша с этой, которая взвалена сегодня на плечи Георгиу-Дежа. Ему нужна помощь и поддержка с первого же дня, с первого же часа.
Гроза наблюдал за Дежем и во время доклада, и после и заметил в его глазах, на его лице особую озабоченность. Он пытался представить себе, о чем думает Гицэ. В докладе Деж подводил итоги борьбы коммунистов за преобразование страны. Он говорил и о трудовом крестьянстве Румынии как о союзнике рабочего класса. Неоднократно упоминал «Фронт земледельцев». Признание заслуг «Фронта» высшим форумом румынских коммунистов радовало Петру Грозу. Он гордился тем, что правильность избранного им пути подтверждена в этот большой для Румынии день.
Поздним вечером 22 октября 1945 года Гроза остановился у дома Георгиу-Дежа. Нажал кнопку звонка. Поздоровавшись с хозяином, сказал ему чуть виновато:
— Решил принести вам свои поздравления на дом. У нас в Зэранде так принято…
— Я вам очень признателен, доктор Гроза.
— Разрешите обнять вас как брата.
Деж удивился, какой огромной физической силой обладает премьер-министр.
Они и не заметили, как уходит ночь. Гроза говорил Дежу о том, что он понимает, какая ответственность лежит на нем сейчас. В стране все кипит, политические страсти не успокаиваются ни на миг, «историки» карабкаются на авансцену, король то и дело протягивает им руку, надеется на помощь англичан и американцев. И никому из них никакого дела нет до того, что в стране необходимо наводить порядок во всем. Потому что можно до бесконечности перечислять беды Румынии и все равно всех не перечислить. Тяжелую миссию взяли на себя коммунисты. И Гроза пришел сегодня к Дежу сказать ему еще раз, что коммунисты могут рассчитывать на него как на друга.
— Я очень осмотрительно выбираю друзей, — подчеркнул Гроза, — потому что если уж выбрал себе друга, то навсегда. Друзей нельзя менять. Это великая истина.
— Я тоже этого придерживаюсь, — подхватил Деж. — По-моему, нет ничего опаснее, как игра в дружбу. Сколько раз уже я убеждался в этом… Во время нашей конференции, особенно после моего доклада, нашлись и такие, которые подходили и, знаете, говорили, чего, мол, Гицэ, ты так уж прямолинейно ориентируешься на Советы. Можно же быть похитрее…
— Ехе! — горько засмеялся Гроза. —
