Григорий Ревзин - Ян Жижка

Никто не мог превзойти Римскую курию в умении использовать в своих целях человеческую подлость.

Рокицана жил в Базеле обособленно. Это позволило Чезарини начать с ним негласные свидания. Залучив тайного себе союзника, кардиналы решили повести дальнейшие переговоры с гуситами в Праге через Рокицану.

В апреле 1433 года в чешскую столицу прибыло из Базеля посольство собора. Вскоре за тем открылся и общегуситский сейм. С кафедры этого сейма Прокоп заявил:

— Войну против нас начали князья и католическая церковь. Мы вынуждены были ответить им войною. Мы будем и дальше с оружием в руках бороться со всеми, кто не примет четырех пражских статей.

А в это время в доме Рокицаны происходили келейные переговоры базельских послов с панами, магистрами, советниками чешских городов: в большой поспешности формировался панско-бюргерский противотаборитский союз. Рокицана, организатор всего этого черного дела, требовал от Базеля для Чехии незначительных вероисповедных вольностей — чаши и некоторого ограничения прав церковников на владение собственностью.

Послы согласились передать эти куцые требования на рассмотрение собора.

Так в конце 1433 года появились на свет пресловутые «Пражские компактаты» — соглашение Базельского собора с бюргерским и панским гуситством.

Табориты не могли, конечно, признать этого соглашения, и после его заключения отношения между бюргерской Прагой и таборитскими братствами сразу прервались. Неизбежна стала война. Пражане стягивали к столице все противотаборитские силы — городов, панов-«подобоев» и панов-католиков.

В Новой Праге по-прежнему сильны были симпатии низов городского населения к таборитскому движению и протест против «Компактатов». Рокицане надо было поэтому прежде всего расправиться со сторонниками таборитов в самой столице.

Эту задачу выполнили отряды бюргеров вместе с панскими отрядами, вызванными к ним на помощь. В начале мая 1434 года они с боем заняли Новый город. Вся столица перешла под власть сторонников соглашения с Римом.

Табориты в это время осаждали Плзень. Весть о предательском ударе, нанесенном Рокицаной их сторонникам в столице, вызвала среди воинов Табора бурю негодования:

— На Прагу!

Прокоп Большой звал Прокупка двинуть из Градца к Праге все свои силы: предстояла решающая битва.

Соединенная армия Табора и Сирот стала лагерем у Липан, под Прагой. Против нее расположились значительно большие силы панов-«подобоев», панов-католиков, бюргеров столицы и многих чешских городов.

Обе армии были почти одинаково вооружены. И та и другая сторона прикрывались большим количеством боевых возов — главным тактическим средством Жижки успели полностью овладеть и враги таборитов. И табориты и их чешские противники на протяжении пятнадцати лет гуситских войн прошли через горнило бесчисленных сражений и имели почти одинаковый военный опыт. Мало того, многие из былых военачальников Табора — выходцев из дворянства — вели теперь войска бюргеров и панов.

Бой начался 30 мая. В разгар сражения гетман Сирот Ян Чапек, командовавший всей таборитской конницей, предательски бежал с поля боя, уведя с собою всех всадников. А пражане сумели выманить таборитов из их возового ограждения раньше времени и сами ворвались в него.

Героически бились воины обоих братств, но с каждым часом их положение становилось все безнадежнее. Уже погиб Прокоп, пал и Прокупек. Две с половиной тысячи таборитов устилали своими телами поле битвы.

А паны и бюргеры, опьяненные выпавшей на их долю победой, зверски рубили пленных, добивали раненых. Тысячу таборитов, попавших в их руки, загнали в сараи и сожгли живьем.

Липаны стали концом Табора. Этим сражением закончилась беспримерная пятнадцатилетняя народная война, зачинателем которой был Ян Жижка.

Велика была мощь военной организации, созданной таборитами, велико и воздействие их примера на крепостной крестьянский мир окружающих стран. И самим восставшим, и лютым их врагам, церковникам и феодалам, должно было казаться, что это делает таборитов неуязвимыми.

Однако наряду с сильными сторонами народного чешского восстания, создавшего прекрасное войско, сумевшего воспитать немало превосходных народных вождей, были и слабые стороны, исподволь расшатывавшие таборитское движение и приведшие его в конце концов к гибели.

Буржуазные историки гуситских войн обычно настаивают на том, что со времени походов таборитов в сопредельные страны строгость внутренних порядков в таборитской армии, заведенная Жиж-кой, якобы ослабела. Их ряды будто бы засорились всякими авантюристами, любителями военной добычи и легкой наживы, и все движение постепенно переродилось, потеряло свою прежнюю дисциплину и идейность.

Но это не подтвержденное фактами «мнение» — клевета на таборитские армии.

Верно другое: в рядах «божьих воинов» с каждым годом становилось все больше выходцев из рыцарского и даже панского сословий.

В начале движения вполне естественным было то, что такие рыцари-бедняки, как Жижка или Николай из Гуси, принесли народу свои военные знания, свой талант организаторов восстания.

Но по мере того, как росло могущество Табора и, с другой стороны, приходил в расстройство и упадок весь феодальный уклад Чехии, много рыцарей и панов примкнуло к таборитам, потому что здесь открывалась наилучшая возможность найти приложение их единственному умению — военному ремеслу.

Эти люди служили в войсках Большого и Мало го Табора на всех ступенях — от простого цепник; до гетмана, в меру своих способностей. Многие служили старательно, честно. Но почти всегда на сходах братства они тянули в сторону всяких соглашений с враждебными Табору силами.

Внутренний кризис возник, когда на политическом горизонте обозначилась смертельная опасность для народного движения, когда настало время положить голову за народное дело. Многие гетманы и командиры, выходцы из дворянства, на эту жертву не пошли и предали Табор…

Словно очистительная гроза, пронеслась над Чехией буря народного восстания. Все, кто выматывал силы крестьянина чиншами, оброками и барщиной, кто, ханжески возводя очи к небу, выгребал из крестьянского кармана последний медяк, узнали на своей шкуре мощь народного протеста.

Восставшие покончили с церковным землевладением, нанесли сокрушительный удар по владениям католических панов и рыцарей, покончили с феодальными поборами и повинностями, очистили чешские земли от ненавистных немецких дворян, патрициев, каноников и монахов.

Антифеодальная направленность, «присущая всем большим крестьянским выступлениям, роднит их между собою. Однако гуситское движение существенно отличается от всех предшествующих восстаний крестьян. Оно стоит ближе к ранним буржуазным революциям, чем к средневековым крестьянским движениям.