Виктор Носатов - Фарьябский дневник

Из-за дверного проема на них из-под мелкой волосяной сетки паранджи смотрели перепуганные и в то же время решительно блестевшие глаза. Командир с трудом уловил красивые округлые черты лица женщины, очерченные тонкой тканью. Постаревшими от тяжелой повседневной работы, испещренными морщинами руками она пыталась что-то объяснить недогадливым офицерам, повторяя одну и ту же фразу.

– Рафик Леша – ташакур. – После этого сложила руки лодочкой, раскачивая их из стороны в сторону, словно там был ребенок. Потом она крикнула о чем-то во двор, и к калитке опасливо подбежал почерневший на солнце малыш в обтрепанных шароварах и в резиновых потертых шлепанцах на босу ногу. Женщина гладила мальца по голове и о чем-то ласково щебетала.

Калинин ждал объяснения от разведчика.

– Подобрав саперов, как вы сказали, – начал он, – хотел поставить машину на обочине, чтобы обзор был лучше. Едем тихонько, смотрим за отпечатками шин проехавшей раньше машины. Вроде все нормально, и вдруг из калитки выбегает женщина, машет руками и снова прячется за забором. Честно говоря, я сразу не понял, что она хочет. Остановил машину, подошел к калитке. Стоит за дверцей женщина, что-то говорит на своем языке и руками на дорогу показывает. Вся дрожит, но упорно что-то повторяет. Я хотел уже рукой махнуть на нее, вдруг слышу среди ее лепетания «Рафик Леша». Конечно, с акцентом произнесла она эти слова, но я сразу понял, что она хочет нам помочь, если Леху вспомнила. Дал понять ей, что весь во внимании. Она снова начала что-то говорить, показывая на дорогу. Я подозвал сапера, сказал, чтобы тот, прижимаясь к дувалу, шел вдоль дороги вперед и следил за моими сигналами. Когда боец прошел метров десять-пятнадцать и вступил в тень раскидистой урючины, афганка замахала из стороны в сторону рукой. «Надо остановить», – догадался я и подал знак – остановиться. Наладив миноискатель, боец стал медленно обследовать полотно дороги, и вот результат, товарищ майор: вынули ребята уже три мины, вытаскивают четвертую. И что самое интересное, отпечатки протекторов прошедшей перед нами машины не прерывались, видимо, взрыватель многоразовый, такой же, как и в минах, найденных на перевале. Ведь вы помните, там мина взорвалась не под первой, а под третьей машиной.

– Интересно, интересно, – довольный таким оборотом дела, сказал командир и, взглянув на упакованную в паранджу женщину, спросил: – Откуда доктора Лешу знаешь?

Переводчик повторил вопрос на пушту. Женщина глухо, с дрожью в голосе, начала что-то торопливо объяснять.

– Говорит, что доктор Леша спас жизнь двум ее малышам. Это было с полгода назад. От частого недоедания и изнурительной работы в поле ее два мальчика заболели. Она отдала последнюю овцу мулле, но тот, сколько ни взывал к Аллаху, спасти их не смог, сказал, что на все воля Аллаха. Тогда, взяв детей, она отправилась в город. Пришла только к вечеру. От добрых людей узнала, что русский врач принимает больных бесплатно, но тут же стали пугать, что Аллаху противна помощь безбожника. Но она пошла, что ей оставалось делать. К больнице уже подъехали машины, которые сопровождали доктора в лагерь шурави. Так объяснил бедной женщине привратник и показал на доктора, который, сняв халат, направился к машине. Женщина упала перед ним в пыль и, обливаясь слезами, умоляла спасти ее крошек. Доктор поднял ее, сказал, что посмотрит детей. Первым делом распорядился накормить горемычную семью. Устроил детей в больницу и каждый день навещал их, пока те не выздоровели. А сегодня утром пришли с гор вооруженные люди, которые ругали русских, грозились им небесной карой, а потом начали рыть яму посреди дороги, напротив ее урючины, что-то туда положили и зарыли снова. Сделали они это так, что не осталось никаких следов. Пригрозили людям, что сожгут кишлак, если кто-нибудь из них окажет помощь русским.

– Передай женщине большое спасибо и организуй продуктов, какие есть, пусть вспоминает о нас по-хорошему.

Саперы извлекли еще две мины, и вскоре колонна уже поднималась по серпантину на перевал.

Доктор Леша, откровенно признаться, был нашим живым талисманом, где бы ни были, в какие бы переделки ни попадали. Простой и в то же время удивительный человек, он всегда находил время пообщаться с людьми. Будь то привал после утомительного марша или затишье после боя, он был там, где в нем больше всего нуждались. Порой одного взгляда его голубых, как афганское небо, глаз, одного-двух слов, просто рукопожатия достаточно было, чтобы вновь обрести уверенность в себе, в своих силах. Он никогда не бравировал, но, если было необходимо, под пулями, под минометным обстрелом мог вместе со своими санитарами и раненых подобрать, и фланг своим огнем прикрыть. Не чурался он и черной работы. Вместе со всеми рыл укрытия для своей машины, готовил окоп на случай боя.

Мягкий, простодушный человек, он становился непреклонным даже с командиром, когда дело касалось медицинских предписаний. Поэтому обычно все его требования выполнялись неукоснительно всеми, без особого с его стороны нажима.

Очередной перевал мы прошли без всяких приключений, видимо, «духи» были настолько уверены в успехе своего «гостинца», что так быстро нас не ждали. Выйдя в следующую долину, мы заметили, что душманы начали сопровождать нас дымками сигнальных костров.

Видя это, майор провел экстренное совещание, на котором без обиняков заявил, что дальше дорога сужается настолько, что будет не шире караванной тропы.

– Проводники утверждают, что в двух-трех местах дорога повреждена осыпями. А в том, что наиболее сложные участки будут заминированы, сомневаться не приходится. В дополнение ко всему, в районе кишлака Ислам-Кала «вертушки» нас поддержать не смогут, там низкая облачность. Вот такая, товарищи командиры, обстановка, – закончил он и, отстранившись от карты, оглядел собравшихся пытливым, пристальным взглядом.

Наступила напряженная тишина. Не один десяток раз приходилось пограничной мотоманевренной группе участвовать в высокогорных операциях, и каждая из них была не похожа на другую. А нынешняя – особенно. Прошли немногим более половины пути, а в отряде подбита машина, есть раненые. Накануне вечером командир, доводя задачу предстоящей операции, показал на измученного дальней дорогой афганца, беспокойно вздыхающего во сне. Он сообщил, что завтра в селении Ислам-Кала состоится сборище главарей банд, которые намерены объединиться под знаменем «священной войны». Если это произойдет, то бороться с ними станет намного труднее. Нам предстояло не допустить этого, захватить или уничтожить наиболее ретивых курбаши.

Молчание затянулось. Командир нетерпеливо посмотрел на часы, показывая всем своим видом, что время не терпит.