Все под контролем - Том Саттерли
— Остановитесь.
Я стоял в темноте и вытирал со рта горькую слюну. Мне казалось, что Подразделение использовало меня, а теперь, когда я был сломленным солдатом, завернуло меня в тряпку и выбросило, как кусок мусора. Я всегда любил своих братьев из Подразделения и гордился тем, что служил своей стране. Но Подразделение и те, кто не хотел портить мне настроение и заступаться за меня, ранили меня сильнее всего.
Если бы мне довелось в тот момент умереть, лежа там в траве, где я так упорно трудился, чтобы стать лучшим из лучших, то я бы предпочел такой исход своей жизни.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
Май 2013 г.
Сеймур, Индиана
При первой нашей встрече я почти не обратил внимания на симпатичную блондинку. Кажется, я не перекинулся с ней и парой слов.
Все, что я знал, — это то, что она и ее фирма получили контракт на съемку рекламы для показа в кинотеатрах для компании, принадлежащей бывшему оператору Подразделения. Фирма обещала гражданским лицам возможность стать «операторами», входить в здания в стиле ближнего боя и «убивать» ролевых игроков, притворяющихся «зомби», из пейнтбольных ружей.
Я отвечал за «обучение» гражданских тому, как надевать экипировку, заряжать и использовать оружие, планировать задачу, штурмовать здание и спасать мир от зомби-апокалипсиса. Я также руководил действиями по уничтожению «зомби», большинство из которых были бывшими солдатами Сил специальных операций, нуждавшимися в работе. Все выглядело очень фальшиво, но гражданским нравилось играть в войнушку так же, как и мне в детстве.
В тот день, когда нас с блондинкой познакомили, я возмущался, что мне вообще приходится разговаривать с ней и ее группой. Мой босс вдалбливал им, что я «легенда спецназа», а я чувствовал себя обманщиком. Мне также не нравилось, что кто-то использует мое прошлое, чтобы заработать на этом деньги. Но это была работа, а мне нужен был доход.
Я не испытывал желания общаться с представителями «мира искусств». Как по мне, все они учились в дерьмовых колледжах, развешивали лапшу на уши своим зрителям, жаловались на то, что у них все так сложно, и говорили солдатам, как мы неправы, что убиваем людей, — как будто нам действительно нравилось это делать. Эти люди не имели ни малейшего представления о том, через что пришлось пройти мне или другим ребятам.
Оказалось, что я был так же невежественен по отношению к ним, как и они по отношению ко мне. Но чтобы это понять, потребовалось время.
А пока меня водили по кругу, как заезжего пони. Они даже дали мне сценический псевдоним «Баллер»[56] и придумали вымышленную биографию в рекламных целях. Вот как низко я пал с 2010 года.
*****
Десять дней спустя после моей «вечеринки по случаю выхода на пенсию», я оказался в иорданском Аммане, работая на компанию, которая получила контракт на организацию огневой подготовки в Центре подготовки специальных операций имени короля Абдаллы II. Для меня это был идеальный вариант. Мне предстояло работать с иностранными и американскими воинскими подразделениями, причем последние либо направлялись в зону боевых действий, либо прибывали из нее и нуждались в тренировках вдали от места выполнения повседневных задач. Я обустраивал стрельбища и полигоны для отработки навыков ближнего боя, проводил инструктаж, когда это было необходимо, и следил за тем, чтобы у них было все необходимое для лучшей работы.
Я, как и многие другие ветераны боевых действий после увольнения со службы, чувствовал себя за границей комфортнее, чем дома. Именно там были работа и деньги, и там не было давления, связанного с «нормальной» жизнью. Вечная временная командировка, длительность которой равна сроку службы, в городе с барами, гостиницами и служебной квартирой. Это было здорово.
После девяти лет войны возникла процветающая индустрия по поставке «подрядчиков» для частных компаний, особенно из числа бывших ветеранов Сил специальных операций, для обеспечения антитеррористической защиты и безопасности ВИП-персон, а также для обучения военных других стран. Либо такая работа, либо работа на правительство США по обеспечению безопасности Госдепартамента, или же участие в «черных операциях» ЦРУ или Агентства национальной безопасности[57].
К сожалению, для ветеранов боевых действий сил спецназа, почти вся их подготовка сводится к обучению тому, как убивать других людей. Очень мало времени и усилий тратится на то, чтобы научить солдата возвращаться в «реальный» мир. Поэтому, когда парни уходят из армии и начинают искать работу, многие из них сразу же попадают на контрактную работу, которая, по сути, возвращает их туда, где они были.
Если вы умны, то вы пользовались возможностями образования, например, обучения в колледже. Те, кто поступил на службу и работал в разведке или по компьютерной специальности, в отделе кадров или занимался обезвреживанием взрывоопасных предметов, обладают набором навыков, которые можно применить в гражданском мире. Но их не так много у тех, кто рисковал своей жизнью в бою. В гражданском мире стрелять в людей приходится не так уж часто, разве что в полиции, да и то это крайняя мера. Остается уходить на контракт.
Использование Закона о правах военнослужащих для получения образования — это одно, но мало что делается для обучения жизненным навыкам, необходимым для жизни на гражданке. Многие из молодых парней, которые поступают на службу сразу после окончания школы, а затем уходят через несколько лет, не приобретают навыков, необходимых для самостоятельной жизни. Они все еще находятся в той же жизненной точке, в которой были, когда поступали на военную службу. Они могут управлять танком, но не могут свести баланс чековой книжки или составить эффективное резюме. А когда дело доходит до соискания должностей в гражданском секторе, они также отстают от своих коллег, которые учились в колледже.
Но это не обязательно должно быть так. Если воспользоваться толикой воображения и правильно применить ресурсы, то уроки, преподанные военными, можно считать преимуществами в гражданской жизни. К ним относятся лидерские качества, ответственность, надежность, лояльность, работа в команде и повышенное внимание к выполнению поставленных задач даже в стрессовых и неблагоприятных ситуациях.
Но дело не только в том, кто лучше всех подготовлен к адаптации к гражданской жизни, и не в том, чтобы убедить
