Эдвард Радзинский - Триллер в век мушкетеров. Железная маска

Эсташ был очень хорош собой – дитя любви. Окончательно влюбившаяся вдовушка начала строить планы на будущее, мучила Эсташа постоянными вопросами, когда же он выйдет на свободу. Эсташ злился, прерывал ее, и тогда она сердилась, обвиняла, что он ее не любит, и плакала. Наконец не выдержав, он намекнул бедняжке о своей тайне. И сказал: «Я никогда отсюда не выйду».

Вдовушка разрыдалась.

О преступном разговоре немедленно узнал Сен-Мар. По приказу короля он прослушивал все любовные встречи Эсташа, сидя в соседней камере. Сюда была выведена слуховая трубка, спрятанная под гобеленом в камере Эсташа. Как же не хотелось Сен-Мару сообщать в Париж о случившемся: мушкетер никак не мог забыть восторги с прелестницей. Но он был верный пес и все доложил королю. Вскоре для бедной вдовушки прислали из Парижа тот самый «пакет с лекарствами». Узнав о ее смерти, Эсташ все понял. Он велел больше не приводить к нему женщин… Так описал эту историю граф Сен-Жермен. Была ли она на самом деле? Отвечу самым честным ответом историка: «Я не знаю!»

Но одно известно точно: Эсташ Доже долгое время не верил, что король, с которым они играли в детстве, велел арестовать его, друга и брата. Он придумал целую историю и сам поверил в нее: его арест – это происки кого-то могущественного, возможно Кольбера. Дескать, мерзавец узнал о его происхождении и решил навсегда удалить его от короля. Проклятый конечно же испугался его влияния на монарха. Наверняка по приказу Кольбера его похитили и потому держат в таком секрете.

Тюремная башня стояла на самом краю берега, и сюда часто причаливали рыбацкие лодки. И Эсташ придумал, как сообщить о себе королю.

Во время обеда попросил переменить вино. Сен-Мар вышел из камеры распорядиться, и Эсташ успел вынуть из груды серебряных тарелок (обед был, как всегда, обильный) одну и спрятать ее в кровати. Оставшись один в камере, нацарапал на утаенной тарелке серебряной ложкой (ножи Сен-Мар считал и забирал с собой) что-то вроде: «Передайте Его Величеству: его брат в тюрьме!»

И выбросил тарелку из окна башни.

Как я уже вам рассказывал, к счастью для Сен-Мара, серебряную тарелку нашел неграмотный рыбак…

После этого случая надзор за арестантом стал беспощадным.

Теперь Сен-Мар лично пересчитывал всю посуду до и после еды.

И понеслись годы.

Именно в это время с Доже происходило неминуемое: он старел. Как бывает с годами, сходство постаревшего Эсташа Доже с Людовиком XIII в последние годы его жизни становилось пугающим. Да и сам бывший мушкетер, как-то войдя в камеру, когда узник спал, прошептал с безумными глазами: «Ваше Величество… Ваше Величество…»

Именно тогда Сен-Мар написал Людовику донесение о том, что внешний облик узника «дает дурную пищу для размышлений».

И тогда Людовик приказал перевести его в Бастилию и надеть на него ту самую бархатную маску…

В Бастилии Доже объявил голодовку, требуя свидания с Людовиком. Теперь он постоянно кричал на Сен-Мара, что тот обманывает короля, что Его Величество не знает, что сделали с его братом, и что Сен-Мара ждет неминуемый топор на Гревской площади! Сен-Мар в ужасе махал руками, требовал замолчать… Наконец он не выдержал. Однажды, когда узник затеял очередной скандал, Сен-Мар молча положил перед ним несколько писем – приказов Его Величества.

С тех пор Доже успокоился. Теперь он часами молча играл на гитаре или сочинял стихи. Сен-Мар выдал ему перо и бумагу. Но каждый вечер забирал сочиненное. Стихи Эсташа отсылались королю. К сожалению, они не сохранились. Людовик, не читая, бросал их в камин.

Доже было 65 лет, когда король не захотел более заботиться, точнее, тревожиться об опасном узнике.

Король сильно постарел, лицо избороздили морщины. Хотя тело оставалось крепким, он все чаще болел, его мучили ужасный геморрой и изнуряющие ревматические боли.

Он как-то сказал с усмешкой: «Старые здания могут быть крепкими, но не могут быть новыми». Все чаще его тревожили мысли о смерти. Король боялся покинуть этот мир раньше опасного узника. Ибо Эсташ, лишенный излишеств в еде и дамах, в отличие от брата-короля оставался отменно здоров. У него сохранились все зубы и волосы, почти не тронутые сединой. Видимо, тогда и настала пора сделать то, чего Людовик избегал в течение долгих десятилетий… Наполеон точно сказал Меттерниху о главной привычке истинного диктатора: «Вы не знаете, что такое привычка презирать человеческую жизнь, когда тебе это нужно».

И король приказал…

19 ноября 1703 года Эсташ Доже скончался «от внезапного сердечного приступа»…

Когда узнику стало плохо, послали за священником. Яд подобрали сильный, чтобы священник не успел прийти – принять исповедь.

Эсташ Доже умер в присутствии Сен-Мара, которого он назвал убийцей. Он просил передать королю его проклятие роду Бурбонов, принадлежность к которому отняла у него свободу и счастье.

Сен-Мар конечно же не посмел сообщить королю последний привет умершего. Старый мушкетер был счастлив, он стал свободен после 34 лет фактического заточения вместе с Маской в трех тюрьмах. Впрочем, ему пришлось выполнить еще одну работу по приказанию короля. Эту работу описывают историки.

Сен-Мар старательно осмотрел все стены и пол в камере умершего – искал нацарапанные надписи. После чего по приказу короля старую штукатурку на всякий случай сбили. Стены заботливо отштукатурили заново, покрыв двумя слоями краски. Страх короля был таков, что пол в камере разломали и настелили новые доски.

Людовик XIV пережил самого загадочного узника Бастилии на 12 лет…

Печально, когда правитель умирает слишком молодым, но еще печальнее, когда он умирает слишком старым. Все последние годы «Король-солнце», как звали его при дворе и в мире, безвыездно жил в невиданном по роскоши Версальском дворце. С 1682 года до своей смерти Людовик лишь 16 раз появился в Париже. Версаль стал подлинной столицей Франции, здесь обитали король и правительство. Восхитителен был расцвет Версаля и мрачен его закат.

После времени великих побед пришли времена великих поражений. Старый король терял завоеванные территории, но что еще страшнее – детей и внуков. С 1711 по 1714 год умерли двое его детей, за ними умер внук, другой любимый внук упал с лошади и разбился… Будто и вправду было чье-то проклятье, будто судьба мстила ему за что-то. Людовик стал мрачен, угрюм. Вместо ветреных красоток в его сердце теперь царила властная ханжа госпожа де Ментенон. Ушли в легенду волшебные версальские празднества, их заменили проповеди новой подруги короля. Рухнул знаменитый этикет Версальского дворца, который рабски перенимали королевские дома Европы.