Николай Миклухо-Маклай - Путешествие на берег Маклая

Я оставался при своем – что есть – и показал кусок табаку, 3 гвоздя и ленту катуна – то, что я желал дать за каждый. Появился скоро один, немного погодя 2 других, затем 3 еще. Я с большим удовольствием раздал каждому обещанное, да еще с прибавкою, несмотря на сотни муравьев, связал черепа и, прикрепив к палке, взвалил на плечи. Прощаясь с туземцами, я пригласил по-прежнему посещать «таль Маклай» (дом Маклая) и приносить кок[осы], сах[арный] тр[остник], карт[офель] и т. д.

Вследствие интересной и давно желанной ноши я промочил себе ноги, неосторожно переходя ручей, и, благодаря ей, дорога назад, несмотря на жару, показалась мне короткою. – Черепа великолепны, разумеется, очень жаль, что к ним нет нижних челюстей, но пока я и этим доволен. Работы мне теперь на целых 6 или 7 дней перерисовать всех! Бумага писчая и для рисования с каждым днем убывает, и я боюсь, что не хватит на след[ующие] месяцы. Плохо…

145 Д. 13 февр. Втр. Бился все утро над рисованием одного черепа – надеюсь, что не над каждым придется сидеть так долго. Кончу эту работу, думаю отправиться в Колику и потом в Били-Били.

146 Д. 14 февр. Срд. Сегодня несколько замечаний о пище: вот уже 5 месяцев, как я питаюсь почти исключительно растительною пищею, и мне ее действие на организм становится весьма чувствительно. Оно состоит в значительной общей слабости, сравнит[ельно] с сост[оянием] при моей прежней пище, и потом в огромном количестве растительн[ых] материалов, кот[орые] приходится поглотить в день, да и то не чувствовать себя вполне сытым.

Для примера перечислю здесь, что мне пришлось съесть сегодня в день, когда мне не пришлось заниматься физическою работою и даже когда я почти вовсе не сходил с моей веранды, так как я утром рисовал черепа, перед обедом читал. Кроме большой тарелки с вареным рисом за завтраком и другой с бобами за обедом, я съел один кокос, штук 9 аусь (цвет. тростника [2 слова неразб.]), 12 бананов, около ¾ [?] таро и с чаем высосал сахар [ного] тростника футов 4 длины, и при всем этом количестве травы не чувствовал себя сытым, съел бы еще, если бы масса уже съеденного не была так велика.

Приходится много зараз или часто есть, недостаток припасов заставляет думать о приобретении пищи, и все вместе меня очень стесняет и мешает мне. Был поэтому доволен, когда Туй принес мне испеченного таро, кот[орого] прежде я не видел, и объявил, что в Горенду и сосед[них] деревнях этого «аянь» много – прибавка и разнообразие нашего стола. Плохо, что у меня так мало приправ и нет ни жира, ни масла – кроме соли и кэрри, и того и другого в малом колич[естве], теперь нет ничего.

147 Д. 15 февр. Чтврг. Только что я расположился рисовать 5-й череп, явились гости. Это были люди из дальней горной деревни, и потому мне интересны объекты наблюдения. Я их хорошо принял, дал табаку и красн[ых] тряпок, чему они очень радовались. Ни физиономией, ни цветом кожи, ни украшениями они не отличаются от моих прибрежных соседей.

Когда я им показал их физион[омии] в зеркале, надо было видеть их глуповато-изумленные и озадаченные лица, некоторые отворачив[ались] и потом осторожно заглядывали снова в зеркало, но под конец заморск[ая] штука им очень понравилась, и они почти вырывали зерк[ало] друг у друга. Я выменял у одного из гостей футляр для извести с оригин[альными] орнаментами за несколько железн[ых] безделок. Мы расстались друзьями.

По их уходе В. заметил, что из нашей кухни пропал нож, и он подозревает одного из приходивших жит[елей] Горенду. Придется принять меры против повторения таких оказий. Сегодня также я не мог отправиться в деревню для обличения вора – пришлось заняться шлюпкою, кот[орая] стала сильно течь. Вытащил ее на берег, и мои опасения оказались справедливыми: во многих местах оказались проточины червей. Я решил (не имея с кем посоветоваться, так как В. ничего в этом не смыслит), очистив низ шлюпки, покрыть его тонким слоем смолы.

Для этого надо было опрок[инуть] или поставить на бок шлюпку, что было для 2-х тяжелою работою, кот[орую], однако же, одолели. Небольшие тали, подаренные мне П. П. Новосиль[ским] (спасибо ему!), очень помогли. Завтра часов в 5 прим[емся] за чистку и смоление шлюпки, значит, в 4 ½ придется встать, теперь 9 ½ – пора, значит, спать, выйдет как раз час[ов] около 7 сна. —

148 Д. 16 февр. Птца. Встал в 4 ½ ч., было еще темно; развел костер и приготовил чай. В. я не мог бы добудиться так рано. В 5 ½ сошли к шлюпке, которая оказалась во многих местах сильно повреждена червями. Приготовив замазку и дав просохнуть шлюпке от ночного дождя, я приказал В. высмолить всю часть ниже ватерлинии. Я был занят около шлюпки, когда пришел впопыхах один из жителей Горенду и объявил, что пришел по просьбе Туя, на которого обрушилось дерево, которое он рубил, и сильно ранило голову, и что он теперь лежит и умирает.

Я собрал все необходимое для перевязки и поспешил в деревню, где нашел ушибленного полулежащим на циновке и жующим тростник. Он был обрадован моим приходом и, видя, что я принес с собою разные вещи для перевязки, охотно снял ту, которая была на голове, из трав и листьев. Рана была немного выше виска и довольно длинная, с очень разорванными краями. Впопыхах я забыл захватить кривые ножницы, кот[орые] оказались необходимы, чтобы обрезать волосы около раны, большими, кот[орые] были со мною, я раздражал только рану.

Мелкокурчавые волосы, слепленные кровью, представляли плотную кору. Кроме пришедшего со мною молодого папуаса, одного старика и малого сына Туя, в целой деревне никого не было – мужчины были на работе в плантациях, женщины, как мне сказал Туй, ушли за аусь и сахарным тростником. Когда я расск[азал] Тую и старику о вчерашней покраже и сообщил подозрение на одного из жителей Горенду, оба заговорили с жаром, что это дурно, но что подозреваемый отдаст нож.

Получив кокос (без требования табака) за визит, я вернулся домой, но, позавтракав, опять возвратился в Горенду с ножницами, корпиею etc., etc. Около меня и Туя, которому я обмывал рану, собралось целое общество, между прочим, находился и предполагаемый вор. Когда я кончил перевязку, я обратился к этому человеку (Макине) и сказал: «Принеси мой нож!», – он очень покойно, совершенно как бы ни в чем не бывало, вытащил требуемый нож и подал мне его. – Это, однако же, случилось [по] требованию, как я узнал потом, других жителей Горенду.

Я был очень доволен этим окончанием дела. Тую я объяснил, чтобы он лежал бы, не ходил бы по солнцу, что он при мне пробовал делать. Бледность была заметна, несмотря на темный цвет лица, она выражалась в более холодном тоне (по выражению живописцев) цвета кожи. Когда я уходил, Туй указал мне на большой сверток аусь и сах[арного] тр[остника], приготовлен[ный] для меня. Это был гонорар за лечение, он не хотел взять табаку за это, кот[орый], однако ж, я ему оставил. – Многие жители Горенду, указывая на деревья, стоявшие у дома, и угрожая мне падением их на дом и на меня, предлагали переселиться в Горенду, прибавляя, что крыша моя нехорошая, что дождь протекает. – В последнем они правы, я заметил сейчас, что луна просвечивает через мою крышу.