Мастейн. Автобиография иконы хеви-метала - Дэйв Мастейн
В интересах просвещения я попробовал (снова) вступить в мужской клуб, на этот раз – с ясной головой и другим отношением к жизни. Я искал жизнь вне Megadeth, жизнь, которая дополнит мою семью в более позитивном и здоровом смысле. На протяжении всего этого времени я продолжил аккуратно ступать по тропе христианства и просвещения, пытаясь одновременно понять, что большинство моих проблем связаны с тем, что я был брошен в детстве, но в то же время взять на себя ответственность за свои проступки; проще говоря, дерьмовое воспитание не освобождает тебя от бремени ответственности.
Жизнь продолжается. Смирись с этим.
Я позволил себе стать жертвой и во многом возненавидел себя за это.
Я многое узнал о своем пагубном поведении, которое необязательно сочеталось с правилом двенадцати шагов. К примеру, я понял, что не из тех, кто остановятся после пары бутылок пива. Для меня это был больше вопрос понимания, что я могу выпить пару бутылок пива, а потом кто-нибудь скажет: «Эй, давай-ка дорожку кокса занюхаем!», и Дэйва понесло. Я понимал эффект «домино». Если я не нажирался, то и не попадал в неприятности. Следовательно, теперь я едва ли пью вообще.
Врубаешься?
Хорошо… я поясню.
Когда я говорю о трезвости, то не имею в виду воздержание в строгом смысле этого слова. Я долгие годы не принимал кокаин и героин. Пару раз соскакивал, начиная с 2002-го, принимая обезболивающие, связанные с серьезным и хроническим дегенеративным состоянием межпозвоночного диска в шейном отделе, но я отношу это к несколько иной категории. В конце концов, эта проблема потребует хирургического вмешательства – годы башкотряса не проходят бесследно! Но я действительно время от времени могу позволить себе бокал вина. И все: один бокал за час или около того до выхода на сцену или когда иду ужинать с женой. И редко когда позволяю себе второй бокал. Поначалу, когда я так делал, обязательно находились те, кто кричал, что это полное дерьмо. Мол, ничего не получится: воздержание, по их словам, было единственной стратегией для таких, как я. Я понимаю, к чему они клонят. Элис Купер делал так же: спас себя от гибели, впустив в свою жизнь Христа, и просто завязал с бухлом. Никаких собраний в клубе АА, никаких программ из двенадцати шагов. И знаешь, что я сказал, когда услышал об этом?
– Херня все это. Так не бывает.
Но затем я взглянул на выполненные обязательства и понял, что вера может творить чудеса. Чуваки, которые ходят по раскаленным углям? Или парни, которые ломают кирпичи о животы (как какой-нибудь ниндзя, владеющий мачете, разрубает арбуз пополам)? Как они все это делают?
С помощью веры.
Для меня это вера в Бога. Вера в Иисуса Христа.
Я не хочу обобщать. Если реабилитация меня чему и научила, так это тому, что каждая ситуация, каждый человек и его опыт уникальны. Не бывает одинаковых наркоманов. То, что помогает большинству, может быть бесполезным для меня. (Черт, после семнадцати пребываний в реабилитационных центрах это поразительно очевидно, разве нет?) Мне помогло лишь одно: приход к Богу. Это изменило все.
Видишь ли, есть три типа пьющих: умеренный пьяница, жесткий пьяница и алкоголик. Если ты не алкоголик, учитывая уважительную причину, ты сможешь обрести трезвый образ жизни. Думаю, что был алкоголиком из-за кокаина. Если его убрать, все совершенно по-другому. Ведь все на самом деле к этому и сводится: я больше не просыпаюсь утром, думая, где бы нажраться или достать наркоты. Долгое время я не мог этого сказать. Жил до следующей выпивки, следующей дорожки кокаина, следующего шарика героина. Но больше этого нет. Не могу объяснить и знаю, что найдется достаточно критиков, которые назовут меня оторванным от реальности или, еще хуже, вруном. Мне плевать. Я знаю, что чувствую. Я не хожу весь день с мыслями: «Боже, не могу дождаться пяти часов, чтобы откупорить бутылочку вина».
Это желание просто… пропало.
Говорят, Бог посылает людей в клуб АА, а клуб АА отправляет их обратно к Богу. Если у тебя действительно случилось духовное пробуждение, зачем себя ограничивать? Мой опыт был экстраординарным. Я знаю это и не ожидаю, что кто-то на это поведется. Ты облажался семнадцать раз – определенно, это вызовет долю скептицизма. Дело в том, что это было прекрасное время. Я люблю свою жизнь, горжусь тем, чего достиг и что создал. Я осознал свои ошибки и понял, что алкоголь и наркотики сделали со мной и моей семьей, с моей карьерой и телом. Пить и употреблять для меня теперь все равно что обоссаться зимой: некоторое время тебе хорошо… пока не начинает дуть холодный ветер. И тогда эти ощущения уже не так приятны.
Но знаешь что? Я бы не хотел лишать себя всего, что пришлось испытать до тех пор, пока не получил бы положительный результат: воспитание в душной атмосфере порочной религиозности и ненависть к Богу, затем школа жизни и снова вера в Бога. Это было наградой и выполненной задачей, которую трудно понять, если сам не прошел через нечто подобное. Я прошел путь от бездомного ребенка до человека, добившегося всего в жизни своими силами; миллионера, сколотившего себе состояние своим трудом, но теперь… я понимаю, что не существует такого понятия «сделал себя сам».
Своими успехами я обязан некой высшей силе. Теперь, когда я это осознаю, похоже, я наконец вписываюсь в общую картину – без необходимости прорубать края в обрамляющей ее рамке.
Шон Дровер, Джеймс МакДонаф, я и Глен прощаются с публикой. Фотография Роба Шэя
17. Возрождение Megadeth
«Мы обязательно вернемся!»
Покинув Ла Хасиенда, я убедился, что с Megadeth все кончено. У меня не осталось ни энергии, ни желания возрождать группу ни в какой форме. И снова мы остались с Эллефсоном. И честно говоря, я сосредоточился на чем-то другом: своем здоровье, своей семье, своей духовности. Я понятия не имел, смогу ли когда-нибудь играть на гитаре на прежнем уровне. Разумеется, мне становилось лучше, каждый день я прибавлял благодаря упражнениям и физиотерапии, но играть молниеносные соло, ставшие фирменным почерком Megadeth? Танцы пальцев по грифу, сделавшие меня знаменитым? До этого было еще очень далеко.
Вместо того, чтобы все и всех отложить до тех пор, пока я не решу, что делать всю оставшуюся жизнь, я позвонил Дэвиду и
